Бархатное убийство (сборник)
Шрифт:
Бархатное убийство
Глава 1
Солнце садилось. Последние лучи его легли на вершины стройных кипарисов, на склон горы, где расположились домики поселка, окрасив их в багряный цвет. А здесь, вблизи моря, где находилась вилла «Аркадия», уже лежала густая тень.
На скамейке, что стояла на самой верхней террасе прилегающего к вилле парка, сидели двое: Петр Тишкин, молодой человек 28 лет, высокий, но сутулый, с несколько мечтательным выражением лица, и его тридцатипятилетняя
– Слушай, а Егор Борисович не говорил, когда мы назад в Москву вернемся? – спросила Настя.
– Нет, о возвращении речь пока не идет, – покачал головой Петр. – Сама подумай, как он может сейчас вернуться? Строительные работы в самом разгаре. Мало того, сейчас еще проверка идет. Вон, в Красной Поляне сколько приписок нашли, головы уже полетели. А ведь там такие зубры! Мы по сравнению с ними – мелкая сошка, и если у нас какое упущение найдут – запросто могут разорвать контракт. Нет, пока все не успокоится, пока хотя бы большая часть работ не будет выполнена, мы в Москву не вернемся.
– Что ж, и зимовать здесь будем? – недовольно произнесла сестра.
– Может, и так.
– Знаешь, я с Сашей-садовником разговаривала и с Константином Семеновичем. Они говорят, что зимой здесь неуютно. И свет то и дело отключают, и дорогу заваливает.
– Ну, темнота нам не грозит, – заметил на это Петр. – Вон, в подвале генератор стоит. Нужно будет – половину поселка можем светом обеспечить. Да и дорогу Егор Борисович может расчистить. Перебросит часть техники с одного из объектов – и расчистит. А что это тебе в Москву вдруг захотелось? В рестораны ты не ходишь, в клубы тоже. Наоборот, природу любишь. А тут кругом сплошная природа. Чувствуешь, какое благоухание?
– Да, природа здесь замечательная, – согласилась Настя. – Только у меня сердце почему-то не на месте. Все время жду, что какая-то беда случится. А ты ведь знаешь, мои предчувствия в основном сбываются, интуиция меня редко подводит.
– Да, ты у нас вроде ясновидящей, – кивнул Петр. – А вот у меня никаких таких предчувствий нет. Мне здесь хорошо. Природа – прямо как в Италии. Кипарисы, лавр… Море шумит… Нет, я не хочу уезжать. К тому же в свободное время читаю римских авторов – Вергилия, Катулла…
– Опять ты с книжками да с книжками, – заметила сестра. – Лучше бы в поселок сходил, на танцы. Или просто в санаторий заглянул, познакомился бы с кем…
– Это с кем же? – усмехнулся Петр.
– С девушкой какой-нибудь. Ты и в Москве один, и здесь. Что, всю жизнь один проживешь?
– Почему же один? У меня ты есть!
– Ну тоже сказал! – улыбнулась Настя. – Маму я тебе, худо-бедно, могу заменить, и заменяла, пока ты маленький был, а жену заменить не могу. Она бы за тобой присмотрела, позаботилась… Вон на тебе костюм новый, модный, а рубашка несвежая. Костюм такой модняцкий, что тебя в нем за Егора Борисовича принять можно.
– А ведь ты угадала! Костюм не мой, Егора Борисовича. Он сегодня, когда уезжать собирался, вдруг говорит: «Надевай, Петр. Мы с тобой одного роста, тебе подойдет. А мне маловат стал».
– И ты согласился? – удивилась Настя.
– Меня это немного покоробило, – признался Петр. – Ты ведь знаешь, я таких вещей не люблю. Но он ведь от чистого сердца. Ладно, думаю, надену пару раз, а больше не буду.
– Да, наверное, ты правильно решил, – сказала сестра. – Смотри, солнце село. И как быстро темнеть стало! У нас не так… Темно, а все равно хорошо. Давай еще посидим.
– Нет, не могу, – решительно ответил Петр. – Мне еще надо с документами поработать, обращение в министерство подготовить. А ближе к двенадцати должны подъехать подрядчики, им надо деньги отдать – Егор Борисович просил.
– А сам он где?
– В Адлер поехал, переговоры вести о поставке щебня. Сказал, вернется только после полуночи.
– Он же вроде не собирался? – недоуменно покачала головой Настя. – Наоборот, велел мне сауну истопить, сказал, что париться будет. И Сергей, водитель, здесь, я его только полчаса назад видела. Кто же тогда машину повел?
– А он сам за руль сел, – объяснил Петр. – Понимаешь, он уехал потихоньку, чтобы с Татьяной не объясняться. Говорит: опять привяжется, не отлипнет.
– Да, что-то у них на этот раз размолвка затянулась… Не нравится мне это.
– Ну, а мне все равно. С Татьяной или без нее – лишь бы дело шло. Ну, ладно, я пошел. Если что, я у Егора Борисовича в кабинете.
– А я пойду тогда сауну выключу, – сказала Настя. – Да и лягу, спать уже хочется.
Брат с сестрой спустились к вилле, там и расстались: Петр вошел в здание и поднялся на третий этаж, в кабинет своего шефа – владельца группы строительных компаний «Перспектива» Егора Кривулина, у которого он служил секретарем, а Настя отправилась в пристройку, где находилась сауна.
Кабинет Кривулина не был заперт – Егор Борисович заявлял, что доверяет своему персоналу и уверен, что в его отсутствие никто, кому не положено, в кабинет не войдет. А положено было входить лишь Тишкиным – Петру, чтобы работать, составлять и отправлять документы, и Насте, чтобы проводить уборку.
Войдя, Петр включил настольную лампу (антикварная вещь: греческий сатир, догоняющий нимфу, их фигуры служили опорой для матового стеклянного шара) и сел к столу. Просмотрел несколько отчетов, присланных подрядчиками, затем включил компьютер и начал составлять обращение в министерство.
В доме было тихо, только откуда-то со второго этажа доносилась негромкая музыка – видимо, Татьяна, молодая топ-модель, очередная любовница Кривулина, включила телевизор. Все в доме знали, что она обожает мелодрамы и музыкальные программы и смотрит только их. А еще через открытое окно с площадки перед домом доносились два мужских голоса. Тишкин прислушался и понял, что это управляющий усадьбой Константин Семенович Чанба с кем-то беседует. Скорее даже не беседует, а выговор делает. Собеседника управляющего было почти не слышно, и Тишкин не мог определить, кто это. «Наверное, он охранника Бориса распекает», – решил секретарь.