Бархатные коготки
Шрифт:
– Вы шантажировали Фрэнка Локка, который растратил на вас распорядительские фонды. Этот специальный счет «Пикантных Известий» был предназначен для покупки информации, а он с него платил вам.
– Я здесь не причем, – сказала она, бросая газету на пол. – Я ни о чем не знала.
– А как насчет шантажа? – рассмеялся Мейсон.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Перестаньте строить из себя дурочку, мисс Линтен, – строго сказал Мейсон. – Вы шантажируете Локка той историй в Джорджии.
Эти слова произвели на нее впечатление. Она побледнела, в глазах впервые появилось беспокойство. Мейсон продолжал ковать железо, пока оно было горячо.
– Все это выглядит не слишком пристойно, мисс Линтен. Может быть вы слышали о таком юридическом термине, как извлечение корысти от сокрытия преступления? В нашем штате это карается. Вы об этом знаете?
Эстер Линтен посмотрела на него оценивающим взглядом.
– Вы не полицейский? Вы в самом деле только адвокат?
– Только адвокат.
– И чего вы хотите от меня, господин адвокат?
– Наконец-то вы заговорили осмысленно.
– Я пока только слушаю, – заметила она.
– Вы провели вчерашний вечер с Фрэнком Локком.
– Кто это сказал?
– Я. Вы вместе поужинали, потом вы вернулись сюда и он оставался здесь почти до утра.
– Я свободная, белая, совершеннолетняя женщина, а это мой дом. Мне кажется, что я имею право принимать друзей, если мне это нравится.
– Конечно. Теперь остается только выяснить вопрос, достаточно ли у вас ума, чтобы сообразить, что может пойти на здоровье, а что нет.
– О чем вы говорите?
– Что вы делали вчера вечером, после возвращения в отель?
– Разговаривали о погоде, это же ясно.
– Прекрасно. Вы выпили пару стаканчиков, сидели, разговаривали, пока глаза не стали слипаться, а потом вы заснули…
– Кто так сказал?
– Я. А вы с этого момента будете говорить так же. Вас сморил сон, ничего больше вы не помните.
В ее глазах появилась задумчивость.
– К чему вы клоните, господин адвокат?
– Вы была усталой, мисс Линтен, выпили слишком много, – Мейсон говорил тоном учителя, старающегося вбить ученику в голову трудный урок. – Залезли в постель и заснули где-то около одиннадцати. Вы не помните, что было потом. И не знаете, когда мистер Локк вышел.
– Что мне будет, если я скажу, что заснула?
Тон Мейсона стал небрежным:
– Может быть, миссис Белтер была бы склонна забыть об этих растраченных деньгах, если бы оказалось, что вы заснули, как я говорил.
– К сожалению, я не заснула.
– Подумай над этим лучше.
Она посмотрела на него своими большими, изучающими глазами, но не ответила. Мейсон подошел к телефону, набрал номер Детективного Агентства Дрейка.
– Знаешь, кто говорит, Пол? Есть что-нибудь новенькое?
– Да, есть сообщение об Эстер Линтен.
– Даже так? – Мейсон посмотрел на молодую женщину на кровати. – Я слушаю.
– Она победила на конкурсе красоты в Саванне. Была тогда несовершеннолетней, жила вместе с другой такой же девушкой. Некий тип соблазнил по очереди обеих, но у второй должен был быть ребенок, и он убил ее. Пробовал скрыть преступление, но не получилось. Был арестован и предстал перед Судом. Эстер Линтен изменила показания в последнюю минуту и буквально вытащила убийцу из петли. Он скрылся прежде, чем дело во вторую до второй инстанцию и до сих пор его не нашли. Его звали Сесин Даусон. Я потребовал его описания, отпечатки пальцев, вообще всех данные, что только можно. Это может быть тот, кто тебя интересует.
– Хорошая работа, Пол, – сказал Мейсон. – И очень своевременная. Действуй в том же духе, я еще позвоню.
Он положил трубку и снова повернулся к молодой женщине.
– Так как, вы решили? – спросил он. – Да или нет?
– Нет. Я уже сказала, и я не меняю так легко мнения.
Он не сводил с нее глаз.
– Знаете что, – начал он медленно, – самое смешное, что эта история очень давняя. Она тянется того самого времени, когда вы вдруг изменили показания и позволили Даусону удрать из-под виселицы. Когда он снова предстанет перед Судом, глупо будет выглядеть то, что вы с ним дружите до сих пор и берете у него деньги. Я совсем не удивлюсь, если против вас возбудят дело о даче фальшивой присяги.
Ее лицо стало серым. Большие черные глаза широко раскрылись, грудь ходила ходуном.
– Боже мой, – простонала она.
– Ну, так что? Вы заснули вчера вечером?
– Это решит дело? – спросила она, не сводя с адвоката глаз.
– Не знаю. Решит в том, что касается меня. Но я не могу гарантировать того, что кто-нибудь не вытащит этого дела в Джорджии.
– Хорошо. Я заснула.
Мейсон поднялся и направился к двери.
– Только помните, – предупредил он. – Никто об этом не знает, за исключением меня. Но, если вы скажешь Локку о том, что я здесь был, то уж я постараюсь, чтобы вы получили все, что заработали.
– Не будьте смешным. Я умею проигрывать.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Внизу он сел в машину и поехал в ломбард Сола Стейнбурга.
Стейнбург был полный мужчина, в маленькой старомодной шапочке, с искрящимися юмором глазами и толстыми губами, постоянно растянутыми в улыбке. Он аж засиял при виде Мейсона.
– Ну-ну, давненько я тебя не видел, Перри.
– Да, Сол, все дела, – Мейсон пожал ему руку. – У меня неприятности.
Владелец ломбарда покивал головой, потер руки.
– Когда у кого-то неприятности, то он приходит к Солу Стейнбургу. Что у тебя стряслось, дружище??
– Я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня.
– Я для тебя все сделаю, ты же знаешь! Конечно, дело есть дело. Если это дело, то ты должен подойти к этому как к делу, и мы поторгуемся. А если это не дело, то ты знаешь, что я для тебя все сделаю.
– Это для тебя будет неплохой бизнес, Сол. Ты заработаешь пятьдесят долларов ничего не вкладывая.
– Такой бизнес я люблю, – рассмеялся толстяк. – Когда я не должен ничего вкладывать, а в кармане уже имею пятьдесят долларов, то такой бизнес я понимаю, это супербизнес. Что я должен сделать?