Бархатный ангел
Шрифт:
Она оставила после себя небольшой беспорядок, если не сказать больше. Мы с Богданом до сих пор обрабатываем бомбы, которые она сбросила в тот день. Но по большому счету, ни черта это не изменило.
Не в Братве.
Не для моих мужчин.
И уж точно не между Богданом и мной.
Мы не признаем термин «сводные братья». Мы никогда такими не были и никогда не будем. Он есть и всегда будет моим братом.
Мы с Ками догоняем Джо, которая сидит у пруда, а Никки болтается у нее на коленях. Джо счастливо
— Милая, — говорит она, — мы должны вернуться внутрь. Тетя Бри будет здесь через несколько минут, чтобы забрать тебя.
Это первые выходные, которые она проведет со своими тетей и дядей с тех пор, как переехала сюда. Она была в восторге от этого всю неделю.
— Хорошо! — Джо чирикает, вставая на ноги.
Щенок бежит к нам и начинает кусать меня за лодыжки, прежде чем повторить то же самое с Камилой.
— Эта собака должна успокоиться.
— Папа!
Ничего не могу сказать о собаке. Ни слова о дисциплине. Если Джо не прыгнет мне в глотку, это сделает Камила. Честно говоря, иногда это маленькое дерьмо привлекает больше внимания, чем я. Она станет ужасом, когда станет достаточно большой, чтобы начать наносить настоящий урон.
Смеясь, Камила подхватывает пухлого золотистого ретривера и баюкает ее, пока мы возвращаемся к дому. Джо пропускает вперед, но когда Никки начинает скулить, Ками неохотно опускает ее.
Пес тут же бросается вдогонку за Джо, так сильно виляя хвостом, что я задаюсь вопросом, собирается ли она бежать.
— Эти двое будут неразлучны, — вздыхает Ками.
— Собираются быть? — Я спрашиваю.
Она улыбается. — Я думаю, что это хорошо. Не похоже, что у нее есть братья и сестры, с которыми можно играть. — Я смотрю на нее, и она тут же краснеет. — Я не это имела в виду.
— Возможно тебе следует.
Румянец становится глубже, но она ничего не говорит. К счастью для нее, появляется Бри с обоими мальчиками на буксире.
Старший все еще немного робеет рядом со мной — кажется, испытывает благоговение, — но младший боготворит землю, по которой я хожу.
— Нельзя ли нам остаться ненадолго, мама? — спрашивает Сэм. — Я хочу, чтобы дядя Исаак показал мне свою коллекцию автомобилей.
Бри закатывает глаза. — Ты уже это видел.
— Не весь гараж!
— Еще один день, — настаивает Бри.
Я ерошу волосы ребенка. Мне понравились оба ее мальчика. Они очень разные личности, и в чем-то они напоминают мне Богдана и меня самого.
Знаешь, если бы мы были нормальными детьми, воспитанными нормальными родителями.
— Ай, давай, мама! — Сэм жалуется.
Но Бри стойко уводит всех детей и щенка на заднее сиденье.
— Приятных вам романтических выходных, — говорит она, подмигивая мне и садясь на переднее сиденье.
— Я позвоню сегодня
— До свидания, мамочка! — Джо машет рукой с заднего сиденья. — До свидания, папа!
В тот момент, когда за ними закрываются ворота, я обнимаю Камилу за талию и веду ее обратно в дом. — Наконец-то, — бормочу я, — покой.
— Прекрати, — говорит Камила, бросая на меня злобный взгляд. — Ты будешь скучать по ней.
— Конечно, — свободно признаю я. — Но теперь пришло наше время делать все, что мы хотим.
— Ты имеешь в виду разговор, который мы откладывали почти два месяца? — прямо спрашивает она.
— Что это за разговор?
Она закатывает глаза. — Тот, где ты спрашиваешь меня, каковы мои планы?
Я беру ее за руку и притягиваю к себе. Ее тело касается моего, и я немного приспосабливаюсь, чтобы она могла почувствовать мою эрекцию. — Какие у тебя планы, Камила?
Она оглядывается через мое плечо, но в основном просто для того, чтобы не смотреть на меня.
— Я много думала…
— Это опасно.
— И… — Она немного сглатывает, когда мой член вонзается ей в бедро.
— И?
— Исаак, я просто не знаю, какое место здесь заняло бы мое место.
— Твое место рядом со мной, Камила.
— Я никогда не стану послушной женой, — напоминает она мне бунтарским тоном.
Я смеюсь. — Нет, я так не думал.
— И ты согласен с этим?
— У меня нет большого выбора, не так ли?
— Ну, ты всегда можешь заменить меня кем-нибудь другой.
Я фыркаю. — Я не выношу других женщин.
— Это факт?
— Камила, — говорю я, притягивая ее подбородок к себе, так что она вынуждена смотреть мне в глаза. — В моей жизни было много разных женщин.
Выражение ее лица мгновенно омрачается. — Надеюсь, ты куда-нибудь пойдёшь с этим…
Я улыбаюсь. — Я не могу сейчас вспомнить их имена. Или их лица. Я никогда не хотел просыпаться рядом с кем-либо из них. Они были просто заполнителями. Остановка на пути к тому, чтобы найти тебя.
Она поднимает брови. — Это самая поэтичная вещь, которую ты когда-либо говорил мне.
Я снова смеюсь. — Не привыкай к этому..
Она смеется. — Слишком поздно. Я хочу больше.
— Черт побери.
Я протягиваю руку и начинаю ласкать ее грудь, зная, что ни ребенок, ни щенок не подбегут к нам и не прервут момент.
— Ты отвлекаешься, — упрекает она.
— Как я не могу? Ты себя видела?
— Исаак, — смеется она. — Я хочу быть здесь с тобой. И не только потому, что у нас есть совместная дочь. Я бы хотела тебя, несмотря ни на что.
— Я тоже тебя люблю.
— Это не то, что я сказала.
Я подмигиваю. — Это то, что ты имела в виду.
— Господи, такой дерзкий.