Бархатный дьявол
Шрифт:
Я почти кончаю снова при виде его лица в зеркале, когда он извергается. Единственная капля пота стекает по его идеальной скуле.
Я тяжело дышу. Пот собирается у основания шеи и ключицы. Исаак выдвигается и берет пару полотенец цвета слоновой кости с вешалки на прилавке.
Он предлагает мне один. Я беру его, но держу одну руку на мраморе, чтобы не упасть. Ноги у меня каша, а все остальное ненамного сильнее.
Мои мысли медленно возвращаются на землю, пока я прихожу в себя.
И тут меня осенило.
Ноющее
Я поворачиваюсь к нему, мои глаза расширяются от паники.
— Что мы… — Но мои слова тонут в чем-то, что я чувствую не меньше, чем слышу. Взрыв. Стена звука и воздуха, которая бьет меня кулаком в грудь.
Стены прогибаются.
— Боже мой, — выдыхаю я, но даже не слышу себя из-за последствий взрыва.
Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Исаак вытаскивает пистолет, который он прятал где-то в своем искусно сшитом костюме.
И все, о чем я могу думать, это… Во что я ввязалась?
4
ИСААК
Я взвожу пистолет и сосредотачиваюсь на двери.
Глупо было думать, что я могу позволить себе одну ночь побега.
В моем мире нет места для передышки.
Нет шансов забыть.
— Исаак?
Я смотрю на Камиллу, но не могу оторвать глаз от двери.
Это наш единственный выход отсюда, и я не хочу, чтобы Максим и его гребаные головорезы загоняли меня в угол.
Я хватаю ее за руку и тяну за собой. — Одевайся, — настойчиво говорю я ей. — У нас нет времени.
— Время? Время для ч… чего? Что происходит?
— Ресторан подвергся нападению. Они здесь для меня.
— Откуда ты знаешь?
— Этот взрыв был не для галочки.
— Я имею в виду, откуда ты знаешь, что кто-то там для тебя здесь? — спрашивает она, спотыкаясь в платье. Она борется с молнией, но она за что-то застряла и не сдвинется с места.
— Я же говорил тебе, — говорю я. — Я важный человек. А это значит, что у меня много врагов.
Стены снова трясутся. Еще одна трещина прорывает стену, перед которой мы стоим.
— О Боже, о Боже, о Боже… — повторяет Камила снова и снова.
— Камила, — говорю я, заставляя ее смотреть мне в глаза. — Ты мне доверяешь?
Она колеблется, но следует уверенный кивок. — Да.
— Я вытащу тебя отсюда целой и невредимой, хорошо?
Она немного дрожит, но снова кивает мне.
Мой телефон начинает вибрировать, я вытаскиваю его и тут же беру трубку. — Влад, это он?
— Это он, босс. Извините, мы должны были…
— Сейчас нет смысла говорить «должны были». Сколько мужчин?
— Не менее двадцати. У нас численное превосходство два к одному.
— Сколько?
— Шесть минут, максимум.
Я смотрю на дверь, когда звук конфликта становится громче.
У нас нет шести минут.
У нас может даже не быть ни одной.
Я слышу хрип в телефоне. Влад едет. Далее следует хлоп-хлоп пары ружей, обменивающихся огнем.
— Босс, где ты?
— Ванная.
— Девушка с тобой?
— Да, — говорю я. — Уведи ее в безопасное место, как только сможешь.
Я вешаю трубку и убираю телефон. Камила смотрит на меня широко раскрытыми глазами, полными недоверия и паники.
— Всегда оставайся позади меня, — говорю я ей. — Поняла?
Я почти уверен, что она кивает, но трудно сказать, как сильно она дрожит.
Это придется сделать.
Я направляюсь к двери, приоткрываю ее и держу пистолет наготове. Я поднимаю руку, чтобы Камила знала, что пока не следует следовать за мной.
Выглянув в холл, я прислушиваюсь. Звуки боя кипят в главной столовой. Нам нужен другой выход.
Я чертовски ненавижу убегать от драки, но сначала мне нужно доставить Камиллу в безопасное место.
Только тогда я смогу вернуться сюда и дать моему кузену бой, о котором он просит.
Двое марионеток Максима выгибаются из-за угла коридора и замечают меня на пороге.
Один достаточно умен, чтобы немедленно нырнуть в укрытие.
Другому не так повезло.
Я вставляю ему пулю между глаз, прежде чем он даже понимает, что происходит. Он падает на землю, мгновенно мертвый. Я бросаюсь вперед и шквальным огнем удерживаю второго головореза на месте за массивной бирюзовой вазой.
Подойдя достаточно близко, я разбиваю вазу точным ударом ногой.
Затем я хватаю мужчину за потертость на шее, выбиваю пистолет из его рук и швыряю его на колени перед собой.
Один взгляд на его лицо, и его имя срывается с моих губ.
— Исаак…
— Арсений, — рычу я, узнавая.
Его глаза расширяются от страха, но он все еще изо всех сил старается сохранять храброе выражение лица.
— Ty ne moy khozyain, — говорит он.
Ты не мой хозяин.
Я киваю. Он прав. — I teper’ ty umresh’ za eto.
И теперь ты умрешь за это.
Тогда я ломаю ему шею.
Когда я слышу сдавленный вздох позади себя, я оборачиваюсь и вижу, что Камила вышла из ванной — как раз вовремя, чтобы увидеть, как я заканчиваю жалкую жизнь этого ублюдка.
Она смотрит на мертвеца у моих ног, в ее зеленых глазах блестят слезы страха, которые еще не пролились.
Я делаю шаг к ней, но она тут же отступает. Когда ее взгляд поднимается на мое лицо, я вижу что-то другое в ее глазах.
Я больше не таинственный незнакомец, который соблазнил ее на что-то спонтанное.