Бархатный дьявол
Шрифт:
Мой желудок так громко урчит, что она тоже его слышит. — Ты, должно быть, проголодалась, — замечает она со смешком. Несмотря на все мои усилия, я начинаю надеяться.
Она здесь, чтобы помочь мне? — Полагаю, пить тоже хочешь?
Но даже если бы не солнечный свет, просачивающийся сквозь решетчатое отверстие, она была бы слишком далеко, спряталась среди теней, а шарф замотал ей лицо. Все, что я вижу, это ее глаза.
На ней струящаяся блузка нежно-лилового цвета. Штаны у нее темные, но тоже струятся,
Одно я знаю точно: ей здесь не место.
Но опять же, мне тоже.
— Пожалуйста, — шепчу я, облизывая потрескавшиеся губы. Я чувствую вкус крови, но не обращаю на это внимания.
— Пожалуйста, позволь мне уйти.
— Боюсь, я не могу этого сделать.
Мое сердце падает, хотя я готовилась к этому ответу.
— Однако я могу предложить тебе что-нибудь поесть и попить.
Это не свобода. Но и это не смерть. Я возьму это.
— Пожалуйста, — говорю я с отчаянным кивком. — Пожалуйста…
— Я принесу тебе это через минуту, — говорит она. Ее голос становится холодным.
— Но сначала я хотела бы с тобой немного поговорить. — Она, должно быть, заметила, что я сжимаюсь, потому что добавила: — Тебе не нужно бояться.
— Посмотри на меня, — говорю я ей, чувствуя, как вспыхивает гнев, несмотря на усталость. — Посмотрите, где я. Конечно, я боюсь.
— Я не причиню тебе вреда. У меня всего несколько вопросов.
Если мне достаточно ответить на несколько вопросов, чтобы выбраться отсюда, то я отвечу на столько, сколько она захочет задать.
— Хорошая девочка, — говорит она, когда я киваю и немного расслабляюсь. Голос у нее мягкий, почти материнский. И все же это наполняет меня ужасом. Какое-то смутно нечеловеческое качество скользит прямо под поверхностью.
— Ты помнишь, что произошло в ту ночь, когда тебя привезли сюда?
Я иронично смеюсь. — Да, — говорю я. — Я никогда не смогу этого забыть.
По большему количеству причин, чем одна.
— Хорошая. Человек, с которым ты ужинала. Как его звали?
— Исаак Воробьев, — говорю я инстинктивно, зная, что его имя навсегда останется в моем мозгу.
— Вы двое — прекрасная пара.
Я хмурюсь, но даже не думаю ее поправлять. Я сосредоточена только на том, чтобы заслужить ее благосклонность, чтобы я могла выпить галлон воды и потушить огонь в своем пересохшем горле.
— Конечно. Спасибо.
— Должно быть неприятно, что твой обед испорчен.
Это такое смехотворное преуменьшение того, что произошло, что я могу только в смятении покачать головой. Я не знаю, кто эти люди, чего они хотят и почему они взяли меня. Все, что я знаю, это то, что я хочу уйти. Как будто моя голова способна удерживать только одну мысль за раз, и это то, что она выбрала.
Выйти. Выйти. Выйти.
— Это был шок, — наконец бормочу
— Конечно, ты знала, на что идешь. Исаак Воробьев — опасный человек.
Опять же, я не могу сдержать смех. Я знала это с того момента, как увидела его. Но я все равно был достаточно глупа, чтобы споткнуться кувырком в его мир.
— Я не знала, во что ввязываюсь..
— Где ты была? — она спрашивает. — Когда прогремел взрыв?
Я хмурюсь. Я не совсем понимаю ее вопросы. Я не знаю, что она надеется получить от меня. Но, может быть, это не должно меня волновать.
— В ванной.
— Одна?
Я напрягаюсь. — Кто ты? — спрашиваю я, понимая, что это, вероятно, должно было быть моей первой фразой.
Ее глаза морщатся, как будто она улыбается. — Кто я, не важно, — говорит она. — Важно, кто ты?
— Я никто.
— Ты была с Исааком Воробьевым, — говорит она. — Благодаря ассоциации это делает тебя кем-то.
По моему позвоночнику пробегает дрожь. Они взяли меня, потому что я была с ним?
Ничего не имеет смысла.
Я просто хочу выйти.
Выйти. Выйти. Выйти.
Я качаю головой. — Нет, ты не понимаешь. Я его не знаю, правда. Я никогда раньше с ним не встречалась…
— Никогда с ним не встречалась? — спрашивает она, перебивая меня. — Ты была с ним в ресторане. И он был с тобой в ванной, когда прогремел взрыв, не так ли?
Мое сердце бьется быстро. В некотором смысле приятно знать, что оно все еще работает. Что я не умерла. По крайней мере, еще нет.
— Я…
— Ложь только сделает тебе хуже. Я предлагаю тебе действовать в своих интересах и сказать мне правду.
— Он был со мной в ванной, — признаюсь я. — Но мы… мы незнакомцы.
— У тебя был с ним секс?
Дрожь в руках усиливается. Я пытаюсь подавить реакцию, сжимая их вместе. Я уверена, что если я солгу, она увидит меня насквозь.
— Да, — говорю я. — Но… это было… разово. — Я ненавижу, насколько грязной я себя чувствую, просто произнося эти слова.
Я не такая девушка. Но Исаак Воробьев сделал меня такой.
Он наклонил меня над раковиной и заставил просить всего себя.
— Пожалуйста, — отчаянно говорю я, когда она ничего не говорит. — Я не имею ничего общего с этим человеком. Я просто хочу домой.
— Боюсь, это невозможно, — ледяным тоном произносит женщина в шарфе. — Не сейчас.
Всхлип вырывается у меня сквозь зубы. — Почему ты так со мной поступаешь? — Я спрашиваю. — Что я сделала?
— Как можно ударить человека без слабостей? — спрашивает она. Звучит как загадка. Мой изголодавшийся мозг не знает, как это понять. — Ты найдешь одно из них.
Я качаю головой, начиная понимать. — Ты сделала ошибку, — говорю я, чуть не спотыкаясь о слова. — Ты взяла меня, потому что думаешь, что я важна для него. Но не я.