Бархатный дьявол
Шрифт:
— Что ты не понимаешь? Это не выбор, Камила. В тот момент, когда она родилась, она была Братвой. Она заслуживает моей защиты. Она заслуживает всех прав, связанных с тем, что она моя дочь.
— Остановись! — она плачет. Теперь ее голос достигает уровня паники. — Остановись. Ты не ее отец. Еще пять минут назад ты даже
— И чья это вина?
— Я сделалн то, что сделала, чтобы защитить ее.
— От меня?
— ДА! Да от тебя! Потому что ты не заботишься о ней. Единственное, что тебя волнует, это проклятая Братва. Джо заслуживает большего, чем отец, который будет использовать ее в качестве силы, чтобы одержать верх в семейной склоке.
Я в смятении качаю головой. Она этого не понимает. После всего этого гребаного времени она ни черта не знает обо мне.
— Ты действительно веришь, что я бы сделал это?
— Ты сделал это со мной.
Я холодно смотрю на нее, гнев вытесняет все остальные эмоции, которые я испытываю. — Ты не Братва, — говорю я ей. — Ты не семья.
Она отворачивается назад, когда боль омывает ее черты. Она отворачивается, чтобы скрыть выражение своего лица, чтобы скрыть его от меня, чтобы она не увидела, как глубоко я ее ранил.
Но уже слишком поздно.
Я все это видел.
И я знаю, что мне делать дальше.
— Исаак!
Шаги Богдана устремляются вниз по лестнице вслед за его голосом. Он ступает на цементный пол, полностью игнорируя напряженную атмосферу, царящую между мной и Камилой.
— Я сдерживал их, пока мог, Исаак, — говорит мне Богдан. — У них есть ордер. У нас есть максимум пять минут, прежде чем они приедут. Нам нужно убрать Камиллу с глаз долой.
— Нет, — твердо говорю я. — В этом не будет необходимости.
— Что? — спрашивает Богдан, явно растерянный.
Я обращаю свой взгляд на нее. —
Она недоверчиво смотрит на меня. — Что…?
— Ты больше не моя пленница.
На ее лице пробегает какофония эмоций. Замешательство, страх, гнев, понимание, принятие. Затем оно превращается в нечто, что я узнаю: хладнокровная уверенность.
— Исаак, — говорит Богдан, подходя ко мне. — Ты позволяешь ей уйти?
— Да, — твердо говорю я. — Отведи ее к ним.
Богдан колеблется, изучая мое лицо в поисках подсказки, что же так резко изменилось за последний час.
— Сейчас, — рычу я.
Богдан жестом приглашает Камиллу следовать за ним. Она не шевелится ни на мгновение.
Ее глаза скользят по моему лицу, но я отказываюсь смотреть на нее.
Затем, признав поражение, она следует за Богданом вверх по лестнице и исчезает на верхнем этаже. Я долго стою в подвальных камерах. Достаточно долго, чтобы Богдан вернулся и нашел меня.
— Все хорошо? — Я спрашиваю.
Он плюхается на место на нижней ступеньке и трет ладонями уставшие глаза. — Она сказала им, что была здесь по собственной воле, поэтому против нас не будут выдвинуты обвинения. Сейчас их нет».
Я киваю. — Хорошо.
— Брат…
— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, — прерываю я.
Он вздыхает. — Что-либо.
— Ты нашел адрес, который я тебе велел искать?
Он колеблется. — Да хорошо. Садись в самолет сегодня вечером, — приказываю я. — Ты пойдешь по этому адресу и что-нибудь возьмешь. Что-то, что принадлежит мне.
Брови Богдана взлетели до небес, когда он изо всех сил пытается понять, что это такое.
— Что за что?
— Моя дочь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ