Шрифт:
Глава первая
1152 год
Подъезжаяя к хижине, стоящей на расчищенном от леса участке, Гизела услыхала сердитые голоса. Она с беспокойством оглянулась на Освина, следовавшего за ней.
Год выдался тревожным, и Уолтер Брингхерст требовал, чтобы Гизела не ездила одна. Вот и сейчас, когда она решила навестить свою кормилицу Олдит, ее сопровождал управляющий имением отца.
Муж Олдит вырубил кусочек леса и построил здесь уютный домик. Два года назад он умер, но в домике продолжала жить Олдит вместе с пятнадцатилетним сыном Сигурдом. Старшего
Она давно покинула дом Брингхерстов, но глубокое нежное чувство между ней и девушкой не ослабело, и Гизела частенько навещала свою кормилицу.
Гизела пришпорила лошадь.
— Крики доносятся из домика Олдит! А ведь она постоянно твердит, что здесь безопасно. Папа прав — ей надо переселиться в Брингхерст!
Наконец они достигли поляны, и Гизела увидела стоящую у плетеной изгороди Олдит. Та изо всех сил удерживала Сигурда, пытающегося броситься на двух всадников.
По голубым гербам на их кожаных одеждах Гизела определила, что это люди из Элистоуна. Она легко спрыгнула с лошади и поспешила к няне. Освин, отдуваясь, шел за ней.
— Что случилось, Олдит? Что натворил Сигурд?
Гизела знала, что крепостные частенько нарушали законы об охране дичи. Старый Годфри из Элистоуна, как и ее отец, обычно закрывал на это глаза. Пару раз он все же вершил правосудие, правда, всегда проявлял сострадание.
Годфри уже не было в живых — его убили в стычке около Глостера между королевскими войсками и отрядом мятежников. Поскольку он не оставил наследника, замок вместе с прилегающими угодьями был пожалован королем Стефаном [1] барону Алену де Тревилю.
1
Король Стефан Блуасский (1094–1154) — король Англии с 1135 г. — Здесь и далее прим, переводчика
Гизела мало что знала о новом хозяине замка, видела его всего один раз, да и то лишь мельком, в ближайшем городе Океме. Тем не менее барон показался ей довольно неприятным, и теперь она не на шутку встревожилась.
— Он ни в чем не виноват, мадемуазель Гизела, — стала объяснять Олдит, махнув рукой Сигурду, чтобы тот замолчал. — Но эти люди велят нам оставить дом к следующему воскресенью. Я им говорю, что нам некуда идти, а они… — Она заплакала, и слезы потекли по загорелым морщинистым щекам.
Гизела обняла няню за плечи и повернулась к незваным гостям.
— Я — Гизела Брингхерст из соседнего поместья, — властным тоном сказала она. — Олдит — моя бывшая няня. Объясните, в чем дело?
Старший из двоих, седеющий воин лет сорока, откашлялся и смущенно проговорил:
— Прошу прощения, мадемуазель. Я понимаю ваше беспокойство, но эта земля принадлежит Элистоуну, а вы ведь знаете, что делать вырубки в лесу незаконно.
— Мы все это знаем, — резко ответила Гизела, — но вокруг полно таких хижин. Ролф, покойный муж Олдит, работал у Годфри из Элистоуна. Он был свободный человек и опытный лесничий. Его господин не возражал против этой вырубки.
— Понимаю, мадемуазель, но теперь это — владение барона Алена де Тревиля,
Олдит вновь залилась слезами, а Сигурд возобновил свои попытки броситься на солдата.
— Мне кажется, что эту хижину можно оставить. Олдит живет здесь уже несколько лет и…
— Это невозможно, — прервал слова Гизелы строгий голос.
Она обернулась и увидела всадника в доспехах. Занятая объяснениями, Гизела даже не услыхала звяканья сбруи и шагов коня по упавшим листьям.
Оба воина встретили мужчину с большим почтением, и Гизела поняла, что это — барон Ален де Тревиль. Он был в кольчуге и шлеме, и девушка не смогла разглядеть черты его лица, отметила лишь, что он высок ростом.
Барон же увидел перед собой женщину, одетую в темно-синюю накидку, которая застегивалась на правом плече большой золотой булавкой, что указывало на принадлежность дамы к благородному сословию. Но и без этого ее гордая осанка говорила сама за себя.
Волосы женщины были спрятаны под головным убором из тонкого полотна, скрепленного узкой шерстяной лентой из того же материала, что и накидка. Выбившаяся из косы прядка волос была светлой. Трудно было судить о достоинствах ее фигуры, но держалась она очень прямо, а это говорило о том, что женщина молода и стройна.
Темные глаза барона сверкнули — он почувствовал в незнакомке характер, похожий на свой. Высокий повелительный голос он услышал еще издалека. Эта женщина, несомненно, упряма и решительна, как и он сам. Барон слегка улыбнулся и вежливо поклонился, затем спешился, передал поводья младшему из двух всадников и неторопливо подошел.
— Мадемуазель, я должен повторить — то, о чем вы просите, невозможно. Сожалею, но это так. Я — Ален де Тревиль, а вы, полагаю, дочь моего ближайшего соседа Уолтера Брингхерста.
В его манерах проскальзывало что-то галльское. Говорил он на нормандском диалекте французского языка, а это свидетельствовало о том, что барон, скорее всего, родился на материке и провел в Англии совсем немного времени.
У Гизелы дрогнули губы.
— Да, я — Гизела Брингхерст, а это, как я уже объяснила вашему слуге, Олдит — моя кормилица. Мы очень к ней привязаны и хотим быть уверены в ее благополучии. Нельзя так необдуманно лишать ее жилища!..
— Поверьте мне, мадемуазель, я все обдумал. Этот лес необходимо вырубить, чтобы мой гарнизон мог ясно видеть любого приближающегося противника. Ваш отец объяснит вам, что это — известная тактика. Король Стефан приказал мне укрепить Элистоун. Ваш отец, несомненно, понимает необходимость оборонительных мер, ведь в этой местности обнаглевшие наемники постоянно нападают на имения.
Взгляд барона переместился с негодующей Гизелы на Освина, который, нахмурившись, переминался позади своей молодой госпожи.
— Я вижу, вы с провожатым, но, мне кажется, одного человека недостаточно, чтобы защитить вас в случае нападения. Когда вы выезжаете за пределы отцовских владений, необходимо по крайней мере два крепких вооруженных всадника для охраны.
— Освин — вполне надежный человек, — раздраженно ответила Гизела.
Отец действительно последнее время частенько ругал ее за неосторожное поведение: Гизела иногда отправлялась на прогулки одна. Сэр Уолтер так разгневался, что запретил ей выезжать без сопровождения.