Барышня и хулиган
Шрифт:
— Навязалась на мою голову. Ну хоть что-то ты помнить должна?
— Говорю, я даже не сообразила, чего он злится, то есть чего ему от меня надо, и испугалась.
— Так… А чего ж ты его в квартиру пустила?
— Я думала, это кто-то к Катьке.
— Так не было же Катьки…
— Она должна была прийти.
— Ясно, — затосковал Мишка.
— Чего тебе ясно? — насторожилась я.
— Ясно, что сядем. Убийство, а у нас ни одной зацепки. Труп и тот сперли. Кончай реветь, — накинулся он на меня, — и иди спать.
— А как же подумать?
— С тобой надумаешь…
— Что ж,
— Я тоже спать пойду. Может, в последний раз в своей постели ночевать придется, а там… — И он запел дурным голосом:
— По тундре, по железной дороге, где мчит курьерский Воркута — Ленинград…
В общем, запугал он меня до такой степени, что ни о каком сне и речи быть не могло, хотя я легла и даже глаза зажмурила. Перед моим мысленным взором являлись картины, одна безрадостнее другой. Я тихонько плакала и прислушивалась: не подъедет ли милиция?
Ближе к восьми утра я не выдержала и отправилась в ванную, подумала и открыла окно с намерением проветрить комнату, посмотрела вниз и замерла с открытым ртом. Прямо возле ворот гаража стояла машина. Мишкину машину я в крайнем волнении не очень разглядела, но эта тоже была «девятка» и тоже фиолетового цвета. Повращав глазами некоторое время, я, теряя тапки, кинулась в спальню напротив.
Мишка спал, но, когда я, не удержавшись, заорала, он мгновенно проснулся и уставился на меня.
— Менты? — спросил он со вздохом.
— Нет, — покачала я головой. — Машина.
— Какая машина? — скривился он.
— Не знаю. Похожа на твою.
— Чего ты болтаешь?
— Да ты подойди к окну, — рявкнула я. Мишка кинулся к окошку, открыл раму и едва не вывалился. Когда я вновь увидела его физиономию, она была слегка очумевшей, он сказал что-то непристойное, поспешно натянул штаны и скатился по лестнице. Я бросилась за ним, опомнилась, вернулась в спальную, надела шорты и футболку. Когда я наконец спустилась вниз, машина уже стояла в гараже, а Мишка ходил вокруг нее, озадаченно хмурился и тихонько насвистывал.
— Что там? — робко спросила я.
— Ничего, — пожал он плечами.
— А где Юрий Павлович?
— Понятия не имею.
— Но в багажнике его нет?
— В багажнике только канистра с бензином закрыли ее неплотно, и он расплескался, вон страшная.
— Где же Юрий Павлович? — заволновалась я. — Ведь это твоя машина?
— Машина-то моя, а вот канистра нет. Сдается мне, кто-то эту канистру нарочно закрыл неплотно…
— Зачем? — окончательно перестав понимать, что к чему, спросила я.
— А зачем мы ковер жгли?
— Ты думаешь…
— Ничего я не думаю. Голова у меня болит, и от твоих вопросов ей легче не делается.
— Куда же он исчез? — запричитала я, робко заглядывая в багажник. — Мишка, а вдруг он сам… то есть вдруг мы все напутали и он…
— Не чуди, — отмахнулся он презрительно и вновь принялся свистеть, потом сказал со вздохом:
— Свистнули покойничка. Машину, между прочим, вымыли, а для верности еще и бензинчик разлили.
— Кому это надо?
— Это вопрос, над которым я в настоящий момент ломаю голову. Шла бы ты отсюда, толку от тебя ни на грош… Лучше завтрак какой-нибудь сваргань.
Возражать против критики я сочла неразумным
— Ты не возражаешь, если я уйду на пару часов? — робко начала я.
— Куда? — повернулся ко мне Мишка, до той поры с пристальным вниманием разглядывавший стол.
— Я хотела немного прогуляться по городу… это отвлекает… может, я что вспомню… Еще мне надо отбить телеграмму подруге. Вряд ли получится сегодня вернуться, как я собиралась, а она будет беспокоиться.
— Иди, — легко согласился Мишка. — Надумаешь удрать, помни, что дело это безнадежное. Менты тебя быстренько найдут, только получишь больше… — Дослушивать я не стала, поднялась в спальную, переоделась, проверила деньги в кошельке и торопливо покинула дом. Часы показывали 9.45.
В какой стороне находится нужный мне пригород, я и понятия не имела, прикинула, что в такой ситуации экономить грех, и, последовав совету Катьки, остановила такси.
Примерно через полчаса я уже вышагивала возле универмага, нетерпеливо поглядывая по сторонам, подгоняя время и готовя вступительную речь. Речь увлекла меня, шаги я все ускоряла и вскоре уже носилась рысью на небольшом пространстве возле универмага. Когда я взглянула на часы, то и увидела, что большая стрелка показывает пять минут двенадцатого. «У меня часы вперед убежали», — кусая губы, решила я и принялась высматривать Катьку. Стрелка уверенно двигалась по кругу, а сестры все не было. На смену беспокойству пришел самый настоящий страх. Ведь мы договаривались… Катька сама хотела, чтоб я сюда приехала, почему же не явилась? А что, если она махнула на Канары? Помирилась со своим любовником… Могла бы позвонить… или Мишку испугалась? Если честно, все эти догадки вызывали у меня смятение, а сердце сжалось в предчувствии беды. Какой бы бесшабашной ни была сестра, но она бы непременно позвонила. А если она как-то узнала об убийстве и решила не появляться? А что, на сестрицу это даже очень похоже… Чушь, как она могла узнать об убийстве, если о нем еще в милиции не знают (здесь я торопливо сплюнула через плечо). Проторчав возле универмага до двенадцати, я окончательно убедилась, что Катьку сегодня не увижу, добрела до парка, плюхнулась на скамейку и заревела. Что теперь делать? Если бы мы не проворонили труп, можно было бы идти в милицию, а так куда мне теперь? Я хлюпала носом, вытирала глаза платком и не сразу сообразила, что рядом со мной на скамейке кто-то сидит.
— Ну что, надула тебя сестрица? — услышала я Мишкин голос, вздрогнула и, повернувшись, увидела его по соседству, он вертел в руках ключи от машины и хмуро разглядывал окрестный пейзаж.
— Ты откуда взялся? — спросила я, желая выиграть время.
— За тобой следил. Дураку ясно, что ты темнишь, вот и решил прогуляться. Тебе Катька велела здесь ждать?
— Велела, — вздохнула я.
— Но не явилась. Тебе это ни на что не намекает?
— Нет, — подумав немного, честно ответила я.