Барышня-певица, или наследство польской бабушки
Шрифт:
– Но это неправда!
– горячилась я.
– Гаяр - постоянный посетитель клуба, никто никогда не запрещал ему туда приходить.
– Вы уверены в этом или можете просто не знать об этом факте?
– Могу, - вздохнула я опечаленно.
– Но зачем Гаяру молчать об этом?
– Мало ли, какие у него были мотивы. Факт остаётся фактом: он проник на частную территорию. Что было дальше, мы пока точно не знаем. Ведётся следствие.
Я
– Я знаю, что было дальше!
– Откуда?
– нахмурился офицер.
– Была непосредственной участницей событий.
Марьям и Азиз, как по команде, обернулись на меня и посмотрели так, будто видели в первый раз.
– И что же было?
Моё горло сдавило, было тяжело говорить, но ради него я готова пожертвовать собственной честью и репутацией.
– Гаяр... забрал меня со сцены, привёл в гримерку... и...
– Больше ни слова!
– вскричал красный, как рак, офицер.
– Да мы просто...
Но он опять перебил:
– Сударыня, вы понимаете, какую ответственность на себя берёте? Чтобы взять у вас эти показания, я обязан внести в протокол ваши имя, фамилию, место жительства, сообщить вашим родителям... или мужу... кто там за вас несёт ответственность..?
– Но ведь я совершеннолетняя..!
– Это неважно. По закону, я обязан сообщить во все возможные инстанции...
Я закрыла ладошками лицо и мучительно скривилась, стараясь не разреветься. Нет, так я поступить не могу... Тогда меня точно запрут дома,отберут телефон, и мы с Гаяром больше никогда не увидимся...
– Да это и есть её будущий муж!
– нервно вступила в диалог с офицером Марьям. Азиз уставился на неё с удивлением, а я густо покраснела.
Полицейский коротко усмехнулся:
– В таком случае, я могу вызвать ваших родителей, и они не станут возражать против того, чтобы вы на суде подтвердили при всех, что запирались с господином Гаяром Рабахом наедине в... подсобке?
Если бы только можно было покраснеть ещё сильнее, клянусь, я сделала бы это! Удивляюсь, как только не испарилась облачком от стыда...
– Нет-нет!
– резво ответила Марьям, видя, что я сейчас не в состоянии ни говорить, ни даже думать.
– Не стоит. Давайте сначала успокоимся и позвоним родителям Гаяра. Наверняка они смогут помочь ему...
– Я уже звонил, - спокойно заявил офицер.
– Господин Рабах-старший ответил, что данный молодой человек добровольно отказался от звания его сына и пожелал все свои проблемы решать самостоятельно.
У меня подкосились
– Скажите, возможно ли прекращение дела и освобождение Гаяра из-под стражи, и при каких условиях?
– Если хозяин заберёт заявление. Также возможно освобождение под залог с подпиской о невыезде, до суда.
– Сколько залога?
– Тридцать тысяч.
– Понятно! Благодарю!
– Марьям схватила меня за руку и потащила на выход.
– Я не могу, не могу уйти!
– блеяла я, глотая слёзы.
– Не могу его здесь оставить, Марьям! Это ведь всё из-за меня, понимаешь?
– Я всё понимаю, Лайла, но и здесь ты оставаться не можешь. Гаяру всё равно сейчас никак не помочь, а подумай, что будет, если твои родители всё узнают!
– А залог?
– У тебя есть с собой тридцать тысяч?
– Нет, но я могу у кого-нибудь занять... Я позвоню Дахи, и он переведёт мне на карту... У него наверняка есть деньги!
– Во-первых, если помнишь, Дахи очень далеко, в другой стране. Там сейчас глубокая ночь. Неизвестно, можно ли сделать такой перевод, да ещё межвалютный. И во-вторых, представь, чего он навоображает, если ты позвонишь и устроишь переполох! И кому он сообщит...
Я вырвалась из заботливых лап Азиза и привалилась к серой стене.
– О Господи, Марьям, что же мне делать?!
Она стала загибать пальцы:
– Успокоиться. Поехать домой. Поспать. Все вопросы решать завтра. Ты боишься, что Гаяр не переживёт даже одну ночь в тюрьме? Невысокого же ты о нём мнения...
В отчаянии я повернулась к Азизу - и он невозмутимо кивнул в подтверждение слов своей госпожи.
– Ты... когда-нибудь бывал в тюрьме?
– спросила я его.
– В тюрьме - нет. В участке, в камере предварительного заключения - конечно.
– И... как?
– Ничего страшного. То есть, конечно, вас или... Марьям я бы в таком месте не оставил. Но мужчина вполне способен пережить этот опыт.
Я снова тяжко вздохнула и поплелась за ними в машину.
Мама была ужасно недовольна: разумеется, я нарушила все мыслимые сроки. Мой охранник пытался провести обыск в доме Марьям, но прислуга его не пустила.
– Хватит с меня этих непонятных уроков!
– гневно заявила матушка.
– Приглашайте учителя к нам или вовсе прекращайте! Это не лезет ни в какие ворота!