Барышня-певица, или наследство польской бабушки
Шрифт:
Зойра скрипнула зубами ему вслед.
– Каков нахал! Думает, моя дочь - это перчатка или носовой платок! Захотел - бросил с пренебрежением, захотел - поднял.
Из меня рвалась наружу целая истерика на тему того, как можно быть такой слепой и глухой к чужим страданиям, но я знала, что старшая жена сейчас не в том состоянии, чтобы вести с ней подобные беседы. Сначала нужно поговорить с Лайлой и Терджаном.
Я не стала рисковать, зная, как тщательно
Как я и ожидала, Лайла бодрствовала. Она сидела на постели, оперевшись спиной на изголовье и обняв колени тонкими руками. Лицо её было неподвижно и сухо, но на нём явственно читалась вселенская скорбь. Увидев меня, Лайла удивлённо приподняла брови, но ничего не сказала: видимо, у бедняжки совсем закончились силы, ведь она уже пару дней почти совсем ничего не ела.
– Здравствуй, Лайла, - тихо сказала я, приблизившись и присев на краешек застеленной кровати.
– Как ты себя чувствуешь?
Она не ответила - только дёрнула плечами.
– Гаяр приходил сегодня к твоей матушке, - ещё понизила я голос, до шёпота.
Большие печальные глаза распахнулись ещё шире, а бледные щёки наконец тронул румянец.
– Зачем?
– спросила она шёпотом.
– Свататься к тебе.
Щёчки заалели ещё гуще, в глазах вспыхнула надежда, а губы разомкнулись в немом вопросе.
– Нет, - покачала я головой, чувствуя себя виноватой как гонец, принёсший дурную весть.
– Она ему отказала.
Огонёк потух, плечики упали, румянец обратно сменился бледностью.
– Не отчаивайся, - подбодрила я её.
– Он сказал, что не отступится и... Сделает всё, что в его силах, чтобы изменить эту ситуацию.
Лайла вздохнула:
– Если бы только что-то могло изменить мамино мнение... вся моя жизнь была бы иной...
– И ты сама - тоже, - улыбнулась я.
– Может быть, если бы ты была другой, он не полюбил бы тебя так сильно.
Лайла снова вспыхнула и опустила глаза:
– Откуда... Из чего вы сделали такой вывод?
– Я видела, как он говорит о тебе и своих чувствах. Так говорят только по-настоящему влюблённые мужчины.
Она молчала, закусив губу и продолжая алеть, как роза.
– Скажи, - попросила я, - ты убеждена, что он... достойный молодой человек?
Лайла взглянула мне прямо в глаза и уверенно кивнула:
– Более, чем. Он самый лучший из всех мужчин, которых я знаю! Кроме папы, конечно... Но если и уступает папе, то только по молодости лет.
–
Щёчки вспыхнули ещё чуть ярче.
– Я не могу вам рассказать всего. Но Гаяр ни в чём не виноват! Всё это недоразумения, стечение обстоятельств и чужая злая воля...
– Тебе это доподлинно известно или только с его слов?
– Доподлинно, - краснеет до корней волос, но больше ничего не говорит. А я не хочу лезть в душу, но помочь - хочу.
– Я поговорю завтра с твоим отцом, постараюсь убедить его не рубить с плеча, повлиять на твою маму...
Лайла благодарно кивнула и взяла меня за руку:
– Спасибо вам... То, что вы делаете - это... неоценимо.
Я улыбнулась:
– Пока рано меня благодарить.
– Нет-нет! Даже если это не сработает, всё равно я перед вами в долгу!
Я долго ворочалась в постели, не в состоянии уснуть, а чуть свет подскочила и стала ждать, когда проснётся Терджан.
– В чём дело, Ева?
– нахмурился он, словно проснувшись от моего прожигающего взгляда.
– Почему ты не спишь?
– Нам надо поговорить.
– О чём?
– Терджан потёр лицо своими большими руками, потом потянулся и привлёк меня к себе.
– О Лайле, - не слишком размякая, ответила я.
– И о её женихе.
– Разве у неё появился новый жених?
– Нет. О старом.
– Вроде бы, мы всё обсудили, и это пройденный этап...
– Теперь начался новый. Они любят друг друга и хотят пожениться.
Терджан нахмурился:
– Ты серьёзно?
– Абсолютно.
– Как это могло с ними случиться?
– Не всё ли равно? Почему не дать Гаяру ещё один шанс?
Муж покачал головой:
– Зойра не даёт вторых шансов.
– А ты? Лайла и твоя дочь.
– Да. Но что касается дочерей... по традиции, за матерью всегда последнее слово. Я мог решить судьбу Дахи и дать ему своё благословение, независимо от мнения Зойры. С Лайлой другая история...
– Но ты ведь можешь с ней поговорить..!
– Могу.
– Поговори, пожалуйста.
– Вряд ли из этого что-то выйдет.