Башни Анисана
Шрифт:
Гиб Аянфаль прислонился спиной к стене, чтобы не упасть, и глубже нырнул в волны, разыскивая через них асайя по имени Багровый Ветер. На этот раз он всё ясно увидел – в данный момент Багровый Ветер находился в Белом Оплоте Рутты на одной из многочисленных террас. Гиб Аянфаля это несказанно обрадовало. Он прислушался к волнам – старший родич ещё был в городе, судя по всему, на одном из патрицианских соборов, а Гиеджи заканчивала труд в саду их обители. Гиб Аянфаль понимал, что неплохо было бы дождаться её, чтобы сказать, что с ним всё в порядке. Но Гиеджи могла задержать его, а потом и вовсе никуда от себя не отпустить. Потому он предпочёл немедленно отправиться
Путь до Оплота был не близок, и потому, когда Гиб Аянфаль оказался на месте, уже успела наступить ночь. На небе, выглядевшем особенно тёмным в горах, сияли облака звёздных вихрей и пять лент твердынных колец. Неяркое, почти призрачное свечение излучали только бледно-зелёные стены замерших в тишине обителей. Большинство асайев, живущих в нижнем ярусе Оплота и находящихся на исцелении, уже давно погрузились в сонные волны. Не спали только техники волн, да младшие белые сёстры, наблюдавшие за покоем спящих. Нескольких из них Гиб Аянфаль даже встретил на своём пути – сёстры посмотрели на него, не одобряя позднее время его визита, однако же не стали препятствовать.
Хиба тоже не был погружён в сонные волны. Гиб Аянфаль нашёл его под огромным тысячеоборотным пасочником, служащим источником пищи для окрестных замков. Бывший чёрный страж сидел среди мощных корней, опираясь спиной на ствол и, похоже, был глубоко погружён в себя. Гиб Аянфаль, убедившись, что рядом нет белых сестёр, подошёл ближе, останавливаясь перед ним и ожидая, что Хиба хотя бы поднимет глаза, чтобы посмотреть, кто к нему пришёл. Но Багровый Ветер этого не сделал. Он как будто бы совсем не замечал того, что происходит вокруг. Лицо его ничего не выражало, внутреннее поле было почти недвижно.
– Багровый Ветер! Я хочу поговорить, задать тебе несколько вопросов. Ответишь мне? – окликнул его Гиб Аянфаль, осторожно подходя ближе.
Хиба ответил не сразу. Только, когда Гиб Аянфаль был уже совсем рядом, прозвучал его негромкий голос:
– Что тебе нужно?
– Я хочу спросить. Ты ведь начал свою жизнь как танцующий, верно? Ты творил межзвёздные волновые потоки вместе с другими, да?
Хиба едва заметно кивнул. Гиб Аянфаль ощущал, он воспринимает его не как асайя, а как некий раздражитель, неожиданно возникший в тишине ночи.
– Вот, – произнёс он, точно подводя небольшой итог, – хорошо. А потом ты ушёл, потому что тебе не хотелось растворяться в волнах вместе со всеми. Ты стал чёрным стражем по приглашению мастера Карагана, верно?
– Предположим, – бесчувственно подтвердил Багровый Ветер.
– Будучи стражем, ты узнал секрет жизни. Тайные знания, позволяющие творить. И по сей день ты хранишь их.
Хиба ответил после некоторого молчания:
– Возможно и так.
Гиб Аянфаль подошёл ещё ближе и опустился на траву перед ним, заглядывая в потухшие глаза.
– И ты воспользовался ими. Ты творил, помнишь?
Хиба ничего не ответил ему, лишь поднял голову, устремляя взгляд на ночное небо. Гиб Аянфаль некоторое время оставался сидеть рядом, безрезультатно ожидая ответа, после чего спросил:
– Почему ты молчишь? Этого ты уже не помнишь?
Хиба наконец удостоил его ничего не выражающим взглядом.
– Я не понимаю, чего от меня хочет управляющий, если я уже не строитель, – ответил он с усталой монотонностью в голосе.
– Я пришёл к тебе не как строитель, а как твой друг! – с жаром ответил Гиб Аянфаль, отчаянно цепляясь за надежду воззвать к истинной сущности Хибы.
Но Багровый Ветер остался равнодушен к этому порыву и произнёс негромкое, но твёрдое:
– Оставь меня.
Гиб Аянфаль только покачал головой, с болью глядя на него. Он опустил голову и остался сидеть у ног Багрового Ветра. Тот тоже не трогался с места. Очевидно, молчащий строитель был ему в определённой степени безразличен.
Но вот Гиб Аянфаль вновь поднял голову и, глядя ему в лицо, спросил с затаённым гневом:
– Кто это с тобой сделал? Шамсэ?
Глаза Багрового Ветра, прежде не выражавшие ничего, вдруг вспыхнули мучительной эмоцией, пробивающейся сквозь плотную завесу покоя. Он даже выпрямился, взирая на Гиб Аянфаля не то вопросительно, не то гневно.
– Шамсэ? – негромко переспросил он.
– Да, она! – подтвердил Гиб Аянфаль, чувствуя, что нашёл нужную «болевую точку», – Ты отдал ей Бэли! А она захотела, чтобы я раскрыл тебе правду! И после случилось всё это! Хиба, вспомни! Это она захотела, чтобы ты стал таким!
Продолжать он не мог. Хиба поднялся на ноги, вспыхивая гневом.
– Замолкни! – резко бросил он, – Уходи! И пусть белые сёстры займутся тобой, пока я не рассказал им, как ты преследуешь меня!
– Ты же никогда не верил им, Хиба! – упорно крикнул Гиб Аянфаль, тоже вставая, – это ты должен помнить! Ты был чёрным стражем и уже тогда пришёл к тому, что белые сёстры и техники волн имеют для каждого свою правду! Я понимаю, что мои слова кажутся тебе пустыми. Но молю – послушай свой внутренний голос, который есть у каждого асайя! Он никогда не обманет тебя в отличие от разума и прочих чувств, подверженных действию волн! Разве он не подсказывает тебе на самой глубине сознания, что я прав? Ты вышел из Низа, оставив там всего себя. А я помогу тебе это вернуть. Ради этого я готов спуститься туда по свей воле. Знаешь, у меня тоже есть провал в памяти, который я должен восстановить, я уже говорил тебе. Потому я понимаю, что это. И если бы ко мне пришёл кто-нибудь и рассказал о том, что было, я бы хотя бы попытался поверить ему, даже если бы он поведал мне совершенно невероятную историю. Прошу, послушай меня!
Хиба только покачал головой, глядя на него застывшим в негодовании взглядом.
– Уйдёшь ли ты когда-нибудь или нет?! – с клокочущим презрением в голосе произнёс он, после чего протянул руку и ткнул Гиб Аянфаля пальцем в лоб.
Гиб Аянфаль в тот же миг обмер, чувствуя, что с ним сейчас случится то, чего он всегда опасался, не веря себе самому. И тут же его лишённое сознания пурное тело мягко упало на траву у ног рослого асайя. Хиба-Багровый Ветер, равнодушно перешагнув через него, направился прочь в глубину замершего в ночи сада.
Гиб Аянфаль пробудился в одном из многочисленных покоев Белого Оплота, которые предназначались для гостей, посещающих места исцеления. Сюда его перенесли из пасочного сада и заботливо расположили в одной из комнат. Выглядела она как спальные покои в обители Зимнего Сумрака – обычное ложе заменяла ступень, правда рассчитанная на двух-трёх асайев.
Прислушавшись к мирно переливающимся волнам, Гиб Аянфаль понял, что утро только-только вступило в свои права. За широкими арочными проёмами шелестели листья пасочников, и вчерашние переживания несколько сгладились сами собой. Гиб Аянфаль лежал, тщательно вспоминая вечер, его разговор с Эньши, а затем визит к Хибе, пока не почувствовал чьё-то приближение. Он оглянулся и увидел, что в залу неслышно входит мать Саника. Она подошла к Гиб Аянфалю, внимательно на него взглядывая.