Башня континуума

Седых Александра

— Но операция не была триумфальной! Операция была провальной! Повстанцы устроили засаду и перебили полтысячи имперских солдат, прежде чем те отступили, то есть, ударились в паническое бегство, теряя на ходу бронетехнику, оружие, головы и перепачканные жидкими испражнениями кальсоны…

Львиный рык Ричарда породил звуковую волну, от которой в оконных рамах мелко задребезжали стекла, а по письменному столу запрыгали чашки и блюдца.

— Лорд Торнтон, потише. Это сверхсекретная информация, полученная нами от наших друзей из правительства, что греха таить, незаконным и наверняка

подсудным путем. Что вас не устраивает, объясните.

— Я не понимаю, как! Как Кит выбрался оттуда, Христа ради!

Старик заскрипел древними костями и защелкал изношенными суставами, поудобней устраиваясь в инвалидном кресле, которое за минувшие десятилетия превратилось в неотъемлемое продолжение его иссохшего, искалеченного тела.

— Лорд Торнтон, вы еще очень молоды…

— Мне тридцать три!

— Тем не менее, по сравнению со мной, по крайней мере, вы буквально сущий младенец. Когда повзрослеете и поумнеете, наберетесь опыта, то сами поймете, что, если хочется жить, то выберешься откуда угодно.

— И что это значит?

— Не глупите. Я уже все вам объяснил, мне больше нечего добавить.

Ричард по-прежнему ничего не понимал, кроме того, что с Китом стряслось нечто ужасное, и он не только не сумел это предотвратить, но чем-то помочь. Он боялся, что это ранящее, опустошающее чувство вины и беспомощности тяжким грузом ляжет ему на плечи до скончания дней. Мерфи, похоже, угрызений совести вовсе не испытывал, а скрюченной артритом рукой порылся в своем необъятном письменном столе, битком набитом разного сорта компроматом, достал и вручил Ричарду папку в красном кожаном переплете.

— Пусть лорд Ланкастер на досуге прочтет и ознакомится. Список сотрудников, выражавших панические настроения в его отсутствие. Передайте, пусть взглянет. Полагаю, столь захватывающее чтение настроит Кристофера на рабочий лад. Я ведь не зверь какой и представляю, что теракт, взрыв, контузия и плен — вовсе не шуточки. Отнесусь сочувственно, с пониманием, если какое-то время Кристофер не сможет полноценно работать в прежнем режиме. Однако появляться в офисе он должен регулярно. И обязан выступить перед прессой.

— Кит уже выступил перед прессой, разве нет?

— Я уверен, — проговорил Мерфи сухо, — получится гораздо лучше, если лорд Ланкастер повторит свое выступление, но на сей раз громко, ясно и четко, а не читая по бумажке, мямля и запинаясь на каждом слове, и без реплик в сторону вроде «Что же вы вытворяете, скоты» и «Все вы сгорите в адском пламени».

— Кит имел в виду повстанцев. Исключительно повстанцев. Если здесь наличествовало обобщение, то явно непредумышленное и, вдобавок, превратно истолкованное.

Мерфи засмеялся ржавым, скрипучим смехом, больше напоминающим стоны грешников, терзаемых на дыбе.

— Боюсь, кое-кто всерьез воспринял непредумышленные обобщения лорда Ланкастера на свой счет. Как иначе объяснить внезапную отставку министра по контролю за средствами массовой информации и радикальные перестановки в высшем руководстве государственного вещательного концерна ИСТИНА инк.

— В действительности, для этого может иметься масса причин… — заметил Ричард.

— Я и сам наивно рассуждал в этом духе, пока утром мне не позвонил Верховный Канцлер Милбэнк. Не стану утомлять вас пересказом нашей беседы, скажу лишь, этот проходимец грозился нам большими неприятностями, если лорд Ланкастер не перестанет вслух называть проходимцев проходимцами и, тем более, грозиться им вечным адским огнем. Да, я выразился несколько витиевато, но, уверен, вы уловили мою мысль.

— Уловил, мистер Мерфи.

— Отлично. Идите, работайте.

Поскольку разговор их происходил поздним вечером пятницы, особенно важных дел в офисе у Ричарда не намечалось. Разве невыносимо скучное, хотя необходимое плановое совещание с главами филиалов Квадрантов Первого Кольца. С трудом заставив себя досидеть до конца, он поехал домой, предварительно набив портфель документами, включая официальные и неофициальные результаты расследования причин взрыва, прогремевшего на заводском комплексе в столице Дезерет, городе Дисе. Вдруг Кит захочет ознакомиться.

Официальное заключение, которое Ричард подписал, скрепя сердце, гласило, что причиной взрыва послужила преступная халатность сотрудников завода, ответственных за обеспечение безопасности, а также бесперебойную работу и содержание в надлежащем порядке технического оборудования.

Неофициальное заключение отвергало версию преступной халатности и склонялось к версии осознанного, злонамеренного и продуманного саботажа. То есть, взрыв явился прямым следствием виртуозно осуществленного сэйнтистами грандиозного теракта. Разрушенный заводской комплекс не подлежал восстановлению. Четыре тысячи погибших, десять тысяч пострадавших. Корпорация оплатила раненым расходы на лечение и выплатила семьям погибших щедрые компенсации. Однако Ричард не мог не понимать, что если ситуация на Дезерет не стабилизируется, эти люди на свои щедрые компенсации и куска хлеба на черном рынке скоро приобрести будут не в состоянии.

— Ах, как плохо, — бормотал он, рассеянно дергая мочку уха с бриллиантовой серьгой.

Что поделаешь? Ричарду тоже здорово досталось. Попытки разузнать, что на самом деле творится, привели его прямиком в сумрачные подземные казематы Отдела Благонадежности, в кабинет директора Блэка Холлиса. Сложив пальцы шалашиком, Холлис целую вечность взирал на Ричарда через стол своими желтыми немигающими глазами рептилии.

— Лорд Торнтон, уймитесь, — проговорил он, наконец.

— А если не уймусь?…

— Тогда мне придется вас арестовать, — сказал Холлис и развел руками, демонстрируя свое сожаление по данному поводу.

Ричард поежился, ощущая холод, исходящий от выкрашенных грязно-оливковой краской стен. Еще бы. Они находились на глубине сорока миль под землей, в бункерах, погребенных в толщах вечной мерзлоты.

— Вы не можете меня арестовать. С какой стати?

Без единого звука Холлис протянул Ричарду сверхсекретную директиву, где черным по белому значилось, что господин директор Отдела Благонадежности имеет священное, незыблемое право арестовать кого угодно, когда угодно и где угодно. Без всяких на то веских причин. Просто оттого, что ему захотелось.