Башня континуума

Седых Александра

— Вот я и подумал, раз ты так замечательно со всем управляешься, ммм, может мне вовсе не стоит возвращаться на работу? — спросил Кит с улыбкой, подцепив на вилку ломтик сочного мяса.

— Что?! Что ты имеешь в виду? — зарычал Ричард.

От его рыка затряслись от страха деревья, кусты, цветы и подстриженные фигурные изгороди. Кит слегка скривился и потряс головой, прочищая заложенные уши.

— Полегче, мой сахарный. Расслабься. Я выйду на работу в понедельник, обещаю.

— Но… ты действительно в состоянии работать?

— Все

нормально. Не считая провала в памяти, я чувствую себя прекрасно.

— Но, судя по результатам медицинских экспертиз, твоя амнезия вполне… обратима.

— Если и так… едва ли теперь имеет значение, вспомню я что-нибудь когда-нибудь или нет. Если мои воспоминания будут радикально расходиться с официальной версией событий — я подписал на сей счет уйму официальных бумаг. Знаю, малодушие, трусость, но вдруг захотелось пожить еще немного. Вообще, не удивлюсь, если, в конце концов, выяснится, что я сам взорвал завод, сам себя похитил, связал, держал взаперти, накачивал наркотиками, а следом провел блистательную операцию по собственному освобождению. Вот такой я эксцентричный. Давай, знаешь, сменим тему.

Ричарда не обманул его притворно легковесный тон. Киту вовсе не жить захотелось, а мстить. А мстить, будучи холодным и мертвым, несколько затруднительно. Разумеется, если речь идет о реальной жизни, а не о пьесе Вилли Шекспира.

— Сменим тему? Хорошо. Поговорим о твоей подружке… хочешь?

— У меня сейчас есть заботы поважней, — огрызнулся Кит.

Наверное, именно поэтому он каждый день отправлял миссис Лэнгдон корзины сластей, драгоценности, духи и маленькие нервные записки.

— Ричард, что? Что мне делать?

Ричард меланхолически пожал плечами.

— Твои душевные терзания, уж поверь, не стоят и выеденного яйца. Я, помнится, и сам любил двух женщин. Одновременно.

— Правда? — спросил Кит простодушно.

— Да. Нам втроем было очень весело, пока в спальню не зашла моя жена. До сих пор не понимаю, почему она так скверно отреагировала на мое предложение снять одежду и присоединиться. А ведь постоянно уверяла, мол, женщина она современная, свободомыслящая, широких взглядов. После нашего развода ударилась в религию, занялась благотворительностью и возглавила местное отделение Ассоциации Абсолютной Абстиненции.

Кит стоически выслушал нравоучительный рассказ и вздохнул, прикрыв глаза ладонью.

— Ричард… для меня все это серьезно.

— Напрасно. Милый мальчик, пойми, ни одна женщина на свете того не стоит.

— Неужели ни одна?

— Ни одна, — отрезал Ричард непреклонно. И несгибаемо.

— А, может… одна?

— Ну, хорошо. Одна. Или две. Ты это хотел услышать?

Кажется, Кит и впрямь хотел услышать именно это. Он весь засиял, будто солнышко выглянуло из-за тучки.

— Спасибо, Ричард. Ты всегда умел приободрить меня.

— Пожалуйста. Развлекайся, сколько хочешь.

— Пойду я, что-то загостился.

— Да. Лопату не забудь.

И они крепко обнялись, и Кит отправился домой.

А дома, в их спальне, декорированной в благородных жемчужно-серых и светло-голубых тонах, Тереза, лежа в постели, пила теплое молоко с солеными крендельками, и читала «Книгу для будущих матерей», где обстоятельно и подробно рассказывалось, сколько ужасающих вещей может случиться с будущими матерями и их крохотными, беззащитными новорожденными.

Зачитавшись бестселлером тысячелетия (как гласила аннотация на обложке), Терри пропустила момент, когда в дверном проеме появился блудный муж с лопатой. Внезапно она увидела его призрачно-бледное лицо и пережила миг параноидального, иррационального кошмара, вообразив, будто он явился забить ее до смерти. Лопатой. Зловещие, угрюмые, безмолвные мужчины. Безнадежно много работающие, смертельно усталые, нетрезвые мужчины. Отцы-убийцы. Об этом очень много говорилось в книге для будущих матерей. Терри открыла рот, чтобы закричать, но из пересохшего горла вырвался жалкий, бессвязный лепет.

— Спасите… помогите…

— В чем дело, дорогая.

Бесшумно появился слуга, забрал у их милости лопату. Другой почтительно подал на серебряном подносе высокий бокал мятного и прохладительного. Кит залпом выпил и оттянул высокий воротник свитера, кусающий ему шею.

— Уфф. Жарко. Да что случилось, Терри.

— Ты пришел. Лопата! Ты напугал! До смерти!

— Я постучал, прежде чем войти. Я вошел и трижды окликнул тебя по имени. Ты, наверное, зачиталась и не услышала. Неужели настолько интересная книга?

— Бестселлер тысячелетия… отцы-убийцы, — пролепетала Терри.

Без лопаты муж стал выглядеть чуть менее угрожающим, но и только. Терри не знала, то ли давало о себе знать чудовищное нервное напряжение минувших месяцев, то ли из-за беременности вконец свихнулись гормоны, но страх душил и не отпускал ее. Кит был на три головы ее выше и практически на сотню фунтов тяжелей и, найди на него, он без малейших затруднений прикончит ее голыми руками. Да еще эта его амнезия. Терри и в лучшие времена не слишком отчетливо представляла, что творится у мужа в голове, а теперь? Самое скверное, что Кит, напротив, спокойно читал ее мысли, причем настолько ясно, будто она каждое слово проговаривала вслух.

— Извини, Терри, я не хотел пугать тебя, — сказал он мягко.

— Еще бы! Ты хотел убить меня! — сказала она и сама поразилась своему визгливому, истеричному тону.

— Что это? Гормоны?

— Тебя не было три месяца, я не знала, жив ли ты, что с тобой, а потом ты приезжаешь домой, разворачиваешься и уходишь!

— Извини, но мне надо было многое обдумать. В одиночестве.

— Дорогой, все эти годы я уважала твою потребность иногда побыть в одиночестве. Наверное, сейчас это было тебе действительно необходимо. Но, Боже мой! Я беспокоилась! Ты представить не можешь, что я пережила за это время! А ты просто ушел и не спросил, как я… как мы! Как наш ребенок! Мальчик будет или девочка!