Башня отшельника. Цикл «Отшельники». Том 6
Шрифт:
Молодёжь сгрудилась около дырки в полу и стала внимательно разглядывать, как Серж сгонял шваброй воду к этой дырке, и грязная вода бесследно туда уходила. Было похоже, что он оказался прав. И всего за несколько минут пол учебной комнаты, из затоптанного за 3-4 смены студенческих занятий сиял, чистотой и блеском. Никто и не помнил, чтобы он хоть когда-то так выглядел в часы занятий. Хотя от них и требовали иметь сменную обувь на занятиях, но и сменной обувью из гардероба после переодевания натаскивали столько грязи за занятия, что уборка между сменами не сильно улучшала состояние покрытия пола.
– Вот ведь Петя-Фокус удивится утром! – сказал задумчиво Толик. – Слушай! – спохватился он, – но с таким качеством уборок он нас вечными дежурными сделает по анатомичке! Ты об этом подумал?
– А ты будешь сопротивляться? – хохотнул Серж и показал глазами на Ирину, о чем-то щебетавшую с Галиной в сторонке.
– Ну, не так, чтобы очень. Но ты же понимаешь, что отработки нас ждут и на других кафедрах…
– Ага! А тебя при этом ещё и лаборантка Люба ждёт на кафедре нормальной физиологии? – ехидненько спросил он Толика. – А ещё в шахматном клубе Марина… – но Толик резкими движениями замахал на него, показывая глазами на девушек, уже прекративших что-то активно обсуждать и повернувшихся к ним.
– Не всем же быть такими верными… – отозвался громко Толик, но вовремя оборвал фразу.
– Так, мальчики, – вмешалась в их разговор Галина, – Кому это вы неверные?
– Так ведь вот, обсуждаем строение возвратно-поступательного движения некоторых мышц, которые нам Петя-Фокус рассказывал. А кстати, Галка, ты не знаешь, почему нашего Петра Федоровича так за глаза называют?
– Знаю, но не скажу.
– А мне скажешь на ушко? – стал приближаться к ней Серж, отрезая возможность сбежать из угла за шкафом выставленной перед собой шваброй, тряпку на которой он еще не снимал и не отжимал.
– А мне? – двинулся в ту же сторону Толик со своей шваброй.
– Ладно, ладно, скажу. Понимаете, он еще будучи в аспирантуре постоянно сопровождал на лекциях нашего зав. кафедрой, и тот постоянно заставлял его крутить для него слайды. Но почему-то изображение на экране постоянно становилось нечётким или совсем мутным, и заведующий постоянно сердито дёргал своего подопечного фразой: «Петя, – фокус!». Ну, чтобы он фокус проектора поправил. Вот так к нему эта фраза и приклеилась, а когда он стал преподавать, то кличка передается из поколения в поколения студентами, хотя никто уже и не помнит, откуда она взялась.
– По-нят-но! – протянули удовлетворённые парни, чисто по-мальчишечьи продумывая, как бы использовать позабористее полученную информацию на курсе. Каждый думал о своем, но девушки запаниковали, зная озорные наклонности своих ухажеров.
– Вы ж не думаете, что это стоит обнародовать?
– Ну, не из наших уст, уж точно! Мы и так у него в немилости?
– Чего бы вдруг?
– А ты где свой колпак сегодня взяла?
– На шкафчике, ответила Галя. – Я еще удивилась, почему его кто-то вынул из шкафчика.
– А ты его туда положила вчера? – ехидненько спросил Толик.
– Стоп, чувырлы! Так вы его с муляжа не сняли вчера перед уходом?
– А я и не закидывал его указкой туда, – ответил Толик. – Я ж не виноват, что вы от прикосновения друг к другу вообще память теряете.
– А ты о чем думал? – Галка накинулась на Сержа.
– Тебе напомнить, о чем я думал? – тихо поинтересовался Серж.
– Да я вас сейчас обоих… – Галина кинулась на них, но парни отгородились от неё швабрами с намотанными тряпками, и, похоже, готовилось нешуточное сражение. Галя была на 1,5-2 головы выше Сержа, да и знала, что он ей ничего больно не сделает. Волкова она в расчёт даже не брала, т. к. он вообще был очень добрый.
Но в дверь вошла уже переодевшаяся в пальто Ирина.
– Так, народ! Если вы решили оставаться тут, то я запираю гардероб и ухожу. И ждите своего Фокуса до утра. Я больше ждать не хочу.
– Толик! – завопил Серж, – Уйми ты свою пассию! Мы так не договаривались! Я не хочу так рано уходить отсюда. Я еще не всю анатомию выучил!
– Ой! А то вы тут анатомию собираетесь учить, а не лизаться, как кошка с котом! – вот за что парни очень недолюбливали Ирину, так вот за такую беспардонность. Но они быстренько убрали швабры, проверили, закрыты ли окна и побежали вслед за Ириной в гардероб переодеваться.
– Ну, доберусь я до нее когда-то, – шуточно за спиной друга тихонько шипел Толик. И Серж только улыбался, т. к. знал, что не доберется. Или доберется?… Но думать не хотелось, т. к. сверху уже спускалась мгновенно переодевшаяся Галина, и было слишком мало времени на собственные переодевания.
Отшельник. Бутылка в океане
Мы можем представить себе, и даже уговаривать друг друга, что в силах «заморозить», уложить в криогенные хранилища и анабиозные камеры целое человечество, но не факт, что удастся так сохранить, а не похоронить человечество весьма красиво и дорого.
Да, сама по себе идея сохранить генетический код в целости и неприкосновенности, – как от себя самих, так и от природных факторов, – проста и превосходна. Для этого можно использовать «законсервированные» половые и не половые клетки, замороженные зародыши в разной стадии развития, готовые организмы разных возрастов в криогенных и/или анабиозных камерах. Последние особенно хороши и привлекательны, т. к. люди могут быть подняты из хранилищ для выполнения неотложных задач без предварительного длительного выращивания с адаптацией, да еще и без более длительного обучения. А после выполнения этих неотложных задач взрослые организмы могут быть снова уложены в свои камеры. Ну, или утилизированы, если повторное «консервирование» почему-то невозможно.
Если человечество подошло к тому рубежу, что дальнейшее размножение и продолжение рода невозможно без дополнительных неподъемных затрат. Или без лабораторной помощи каждому индивидууму. Или возможно, но только в единичных случаях. Тогда вполне оправданна консервация целого мира. На будущее.
Вот только какого будущего? Чего ждем? На что надеемся?
А на что надеется бутылка с запиской, брошенная в огромное море? Точнее, на что надеется человек, сделавший это? На то и только на то, что у него есть один шанс на сколько-то миллионов или миллиардов, что эта бутылка не разобьется о скалы и не будет выброшена на пустынный берег, что она окажется на пути плывущего корабля, что не разобьется о борт этого корабля, что ее заметят в груде плавающего в океане мусора, что вода не проникнет в бутылку, не растворит чернила и не утопит окончательно, что вынувшие ее из воды люди смогут понять тот язык, на котором написана записка… Ну и т. д., и т. п., и пр. Словом, не знаю, не слишком ли огромные шансы для этой бутылки я указал выше.