Башня Ярости. Книга 1. Чёрные маки
Шрифт:
Они не говорили. Просто стояли и смотрели друг на друга. Воин с мечом и скрестивший руки на груди чужак, в глазах которого сосредоточились все скорби мира и вся его… глупость. Поняв это, я пришла в себя окончательно и поняла, что все еще цепляюсь за Александра. Пора было уходить, и теперь я точно знала, где начинается дорога домой.
– Сандер, – мой собственный голос показался мне громким, как звон ночного колокола, – идем. Нам пора.
– Идем, – согласился он, и все исчезло. Я вновь была в Мире Обмана среди живой травы. Одна-одинешенька. Ни Сандера, ни Чужака, ни ведьмы с Оленем.
Ночь «старые приятели» закончили в таверне «Толстый повар», где варили прекрасный
Базиль узнал, что полное имя его нового знакомца Морис-Эркюль-Реджинальд герцог Саррижский, что он приходится племянником графу Вардо, страстно влюблен в его юную жену и пользуется взаимностью. Этой ночью парочка решила встретиться, так как была уверена, что супруг останется во дворце, но безумно ревнивый Вардо заподозрил неладное и нагрянул домой. К счастью, Морис промешкал и влюбленные не успели оставить никаких доказательств своего преступления, а левретка Антуанетты, ненавидящая мужа хозяйки всеми фибрами своей собачьей души, почуяв врага, разразилась визгливым лаем. Морис успел выскочить в окно. Догадайся он затаиться, его бы не заметили, но влюбленный осел, торопясь завернуть за угол, оказался на освещенном месте. Вардо бросился в погоню. Судя по крикам, он отнюдь не был уверен, что преследуемый выскочил от графини, но при виде Мориса понял бы все. За себя Сарриж не боялся, но для возлюбленной разоблачение означало позор и смерть. Базиль в очередной раз пожал плечами: по его мнению, убивать из-за любви было пошло, а жениться на девочке, годящейся в дочери, глупо, но свои мысли арциец оставил при себе.
Юная Антуанетта вышла за знаменитого и могущественного вельможу и стала ему изменять… Любопытно, что станет делать Нора, если когда-нибудь влюбится, хотя в кого влюбляться при нынешнем арцийском дворе? Не в Рогге же! Базиль поднял кубок:
– За здоровье очаровательной Антуанетты, которую я еще не видел.
– За здоровье твоей возлюбленной!
– У меня ее нет, – засмеялся граф, – и не было. Любовницы были, не без того, но с великой любовью в Арции нынче плохо.
– Тогда за твою будущую любовь, – не унимался Сарриж. Как часто бывает с людьми, пережившими сильное потрясение, он изрядно захмелел. Куда сильнее самого Базиля, и это было непривычно. Морис с чувством пожал Базилю руку, клянясь в вечной дружбе, и закрыл глаза. Арциец огляделся и махнул трактирщику:
– Любезный, – аур, перекочевавший в широкую ладонь, сделал это слово материальным; хозяин заведения, казалось, прямо-таки источал любезность из глаз, рта, ушей, даже ноздрей, – мой друг устал. Я хотел бы оставить его на ваше попечение, к полудню я приведу ему лошадь.
– Монсигнор, все будет сделано. Можете на меня рассчитывать.
– А я и рассчитываю.
Граф Мо поднялся, кинул последний взгляд на друга до гроба и, насвистывая, вышел. Это было смешно, но он умудрился спасти влюбленных, одурачить ревнивого мужа, заполучить в друзья и спутники одного из знатнейших ифранских вельмож и при этом почти не напиться.
Мы часто спасаем себя, считая, что защищаем других. Если бы я не оставила с Сандером кошку… Великие Братья, страшно было даже подумать, что я могла застрять в этой жемчужной трясине, потеряв дорогу домой, память, себя самое… Сначала я не поняла, откуда взялся Последний из Королей, как он меня нашел, кто ему назвал мое настоящее имя. Я была слишком ошарашена происшедшим, чтобы думать, и, лишь вернувшись в заснеженный дом посреди болот, поняла все или почти все.
Александр по-прежнему спал, и по-прежнему рядом с ним лежала свернувшаяся кошка. Мертвая. Я взяла в руки мягкий, неживой ком, и меня затрясло. Ночь давно кончилась, за окном переливался блистательный зимний день. Надо было похоронить кошку, принести меч Сандера, разжечь огонь и что-то решать, а я не могла двинуться с места. Эти Четверо, женщина, Олень, Чужак… Все хотели разного, но если своего добьется хотя бы один, Тарре конец, а Эрасти как сквозь землю провалился.
Пошатываясь, я выползла наружу. Сосну с двумя ветками, изогнутыми наподобие лебединых крыльев, я заприметила давно, у ее корней лежал серый валун. Готовый надгробный памятник. Я пошла туда, заставила камень откатиться в сторону, а землю осесть и в образовавшееся углубление положила свою нечаянную спасительницу, нечаянную, потому что несчастная зверушка не просила меня отдать ей часть своей силы и своей воли, так вышло. Сначала она стала мной, а потом погибла.
Камень послушно лег на место. Я положила руку на холодную шершавую поверхность и прикрыла глаза. Как же я устала и как замерзла от своих дорог из ниоткуда в никуда, но это только начало. Завтра снова идти от этой лебединой сосны до чего-то впереди. Но кто же все-таки этот Чужак, зачем ему понадобилась именно я? А может, он обознался? Он силен и исполнен чего-то такого, что противно самой моей природе.
Я вспомнила, каким увидела Александра Тагэре. Доспехи, меч, сильные, уверенные движения. Они уже встречались, Чужак и Последний из Королей, и Чужак отступил, так же как и теперь, но вот встречалась ли с ним я? Он уверен, что да, но я его не помню… Я повернулась спиной к маленькому серому валуну и поплелась к месту, где остался меч Александра, но на краю поляны, не выдержав, оглянулась на могилку, в которой осталась еще одна частица меня. Мы то и дело отрываем от себя и хороним что-то важное, нас истинных остается все меньше и меньше, а мы забиваем себе головы всякой ерундой вроде той, что с годами мудреют.
Меч отыскался там, где Сандер его и оставил. День был в разгаре, все вокруг так и сверкало серебром и алмазами, от вчерашней сырой и серой одури не осталось ничего. Я взяла меч, оказавшийся неимоверно тяжелым, и пошла назад. По черному клинку пробегали серебристые волны, кошачьим глазом сиял неизвестный мне камень, но в не желавшем меня выпускать мире он сверкал намного ярче. Интересно, что запомнил Александр из своего сна, если вообще что-то запомнил… Но он расплатился со мной за свое спасение сполна. Да, если бы не кошка, он бы не услышал и не нашел меня, но бросился на помощь он по доброй воле. Я хотела защитить его, а защитила себя, потому что самой мне бы не выбраться.
Ниточка, протянувшаяся между нами, когда я на лесной опушке сняла шлем с раненого рыцаря, стала еще крепче. Я могу сколь угодно списывать то, что случилось, на чей-то предсмертный зов, сострадание, всегдашнее уважение к тому, кто дрался до конца, но этого мало. Мало, потому что темноволосый арцийский король стал мне нужен. Великие Братья и те не могут знать, куда заведет дорога, на которую нас загнали судьба и время.
Нет худа без добра, теперь я знаю, что Последний из Королей способен бросить вызов не только земной подлости, но и высшим силам. Там он оказался сильнее меня, возможно, потому, что не успел испугаться, или потому, что спешил на помощь. Кошка позвала его и проводила в Мир Обмана… Нет, в какой-то другой мир, куда меня затащило то ли при помощи ведьмы с Оленем, то ли как-то иначе. Как бы то ни было, но рисковать я больше не стану, я сильнее Четверки, надеюсь, сильнее ведьмы с Оленем, но Чужак мне непонятен и явно не по зубам. А Эрасти молчит, то ли не хочет появляться, то ли не может. Гиба зимой звать бесполезно, а Хозяев и Хранителей здесь нет, и давно. Их, мне кажется, в Тарре вообще больше нет, все само по себе. Неужели Тахена тоже опустела? И что прикажете делать нам с Александром Тагэре? Ждать сначала весны, а потом непонятно чего?
Я оставила меч в сенцах и снова вышла. Александр вот-вот проснется, а я еще ничего не решила и не знаю, что ему говорить. Ночью я клялась всем, чем угодно, что больше не стану лгать, но, когда опасность миновала, я решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Если Тагэре вспомнит сон и спросит меня обо всем прямо, я скажу правду… Да, именно так. По стволу пробежала белка, посмотрела на меня, перепрыгнула на соседнее дерево, обрушив снежную подушку. Черные глазенки, пушистый хвост и предел мечтаний – много-много орехов… Хорошо быть белкой… Белка… Шани Гардани… Ну и дура же я!