Башня ярости. Книга 2. Всходы ветра
Шрифт:
– Рад вас видеть, сигнор Крэсси.
– Рито... Этого не может быть...
– Но это так. Я жив, и я здесь.
– Что ты жив, мы знаем... Ты отомстил этому ублюдку, про твои столичные похождения прямо-таки легенды рассказывают, но как ты очутился здесь?!
– В Гран-Гийо сошлось слишком много тропинок. Я понимаю, что вы поражены, но сейчас вы поразитесь еще больше.
– Добрый день, сигнор Крэсси, – Шарло даже здоровался так, как отец.
Люсьен не ответил, застыв наподобие статуи, изображающей негаданную радость.
– Сигнор, – виконт Тагрэ улыбнулся, – вы меня узнаете? Это и вправду я, просто у меня волосы короткие.
– Монсигнор, – барон опустился на колени, подозрительно шмыгнув носом, – может ли такое быть?!
– А вот этого не надо, – Шарло бросился к Крэсси, вынуждая его подняться, – я не король, я просто Шарло Тагрэ. Я очень рад вас видеть, а вот отец рассердится, если вы встанете перед ним на колени.
– "Рассердится"?! – барон уже ничего не понимал, вернее, понимал, но боялся поверить. – «Рассердится»?! Так Александр... его не...
– Сандер жив, – твердо сказал Рафаэль, – хоть мы не знаем, где он теперь. Его... его оглушило в бою, но Садан вынес всадника из схватки на опушку Гразского леса. Его подобрала и выходила какая-то колдунья. Зиму Александр провел у нее на болотах, я там был и видел следы подков Садана. Потом они вдвоем куда-то ушли.
– Куда?!
– Где бы он ни был, он делает то, что нужно.
– А нам следует брать с него пример, – вмешалась Клотильда. – Я понимаю, Люсьен, что на вашу голову свалилось слишком много тайн, но они, как ни странно, радостные. Давайте уж я расскажу вам все.
– Все?! Моя сигнора...
– С вашего позволения, Клотильда аре Тагэре аре Фарни. Я – та самая женщина, на которой в юности женился Филипп Тагэре.
Люсьен Крэсси стойко перенес и этот удар, хотя Рито на мгновение показалось, что бедняга вот-вот хлопнется в обморок.
– Тильда! – не выдержал Шарло. – Значит, ты нам не чужая? Как хорошо!
– И правда хорошо. Я очень люблю вашего отца, хотя по-настоящему говорила с ним всего лишь раз. У него лучшее сердце в Арции!
– Это точно... Ваше Величество, – пробормотал Крэсси, – а Филипп, не тем будь помянут, дураком оказался. Редким.
– Не надо об этом. Я сказала о себе правду по одной-единственной причине. Я – живое опровержение навороченной Тартю и его покровителями лжи. У меня сохранились ВСЕ доказательства. Я молчала, когда на троне сидел мой, скажем так, супруг, так как ни к чему хорошему мое появление не привело б. Я молчала, когда корона перешла к Александру – у меня была дочь, а не сын, и лучшего короля, чем младший из Тагэре, нельзя было и пожелать. Но я не позволю ублюдку и детоубийце корчить из себя государя! Отныне я – Клотильда Тагэре из дома Лагаров, вдовствующая королева Арции, и я не успокоюсь, пока в Мунт не вернется настоящий король.
– Святой Эрасти, – пробормотал Крэсси, – в один день и в один час я... Я узнал, что мой король жив, нашел законного регента Арции, вдовствующую королеву и сына короля.
– Катрин тоже здесь, – улыбнулась Клотильда, – а также наши друзья. Брат калифа Наджеда, принц Яфе и инок обители Святого Эрасти Гидалского, посланного отцом настоятелем на помощь Александру. Барон, мне кажется, вам следует выпить!
Клэр въехал в Арсенальный двор Высокого Замка в то мгновение, когда Последний из Королей снял со спины коня высокую женщину с роскошными светлыми косами. Эльфу показалось, что он бредит, но все было именно так, как было. Колдунья
Влюбленные почувствовали на себе чужой взгляд и обернулись. Да, они любили друг друга, в этом не было никаких сомнений! Темная Звезда не лгала Последнему из Королей и не жалела его, она ему принадлежала, а он – ей. Клэр мысленно поблагодарил Звездного Лебедя за то, что возвращается в Варху. Если б его дорога по-прежнему сплеталась с дорогой Рене, она была бы полна сомнений.
Эльф спрыгнул с коня и пошел навстречу улыбающемуся Александру. Он ничего не знал, иначе никогда не коснулся бы чужой подруги. Вся вина лежит на Геро, которую придется называть Ликией и с которой придется говорить, как с чужой. Женщина стояла у крыльца, не пытаясь ни скрыться, ни подойти. Она всегда была смелой и всегда давала другим право выбора. Если б не Рене! Клэр Утренний Ветер обнял Александра Тагэре.
– Да пребудет с тобой Звездный Свет, эмико, – Эмзар шлет тебе привет и правду об Арции.
– Спасибо тебе, – просиял глазами Сандер, – я думаю о доме меньше, чем должен, но я слишком счастлив.
– Твое счастье вряд ли помешает твоему долгу. Твою подругу, я слышал, зовут Ликия?
– Да, она будет рада встрече.
Они с Герикой заговорили, как чужие. Эльф старался скрыть свои чувства, но Геро все поняла. Ради Александра лгали оба, и это у них выходило отлично. В Убежище Клэр славился своей правдивостью, но жизнь разведчика учит лжи. Пришли Гардани – Анджей, Ежи и Стефан, а Герика-Ликия попрощалась, не желая мешать мужскому разговору. Утренний Ветер проводил ее взглядом. Мы не властны ни в нашей памяти, ни в нашем сердце. Рыцарь Осени не вправе судить Темную Звезду, но должен ли он рассказать ей о Рене? И как теперь смотреть в глаза Рене, если их тропы вновь сойдутся?
Скиталец исчез, как и собирался, но разведчиком Клэр быть не перестал, он поклялся, что, как бы ему ни хотелось рисовать, не бросит меч, коня и дорогу...
Рыцарь Осени медленно и спокойно рассказывал новости. Тодор Фронтерский с позором выставил посланцев Тартю, пытавшихся стравить его с Гварой и Наботом.
В Тагэре, Мальвани и Эстре зреет бунт, но остальная часть Арции покорилась. Люди боятся, страна наводнена «краснопалатниками» и циалианскими прихвостнями, без которых Пьер Тартю не может жить. Узурпатор больше не пытается мягко стелить и дерет шкуры со всех – от крестьян до нобилей. Исключение составляют лишь клирики, чиновники и новые гвардейцы.
Предстоятель Илларион проповедует о скором пришествии Антипода и не желает благословлять короля. Говорят, антонианец безумен, но Кантиска пока молчит. По всей Арции продолжают ловить маркиза Гаэтано, мириец же, словно в отместку, открыто разгуливает по столице, его видят то тут, то там. За голову смутьяна назначена награда, но ее вряд ли кто-нибудь получит. Клэр тоже пытался разыскать мирийца, но не смог...
Разошлись глубокой ночью, но Клэр, несмотря на усталость, не ложился. Разговор с Герикой был важнее всего, хотя видеть ее не хотелось. Женщина пришла сама. Это случилось перед самым рассветом, и Утренний Ветер прекрасно понял, что или, вернее, кто ее задержал.