Башня ярости. Книга 2. Всходы ветра
Шрифт:
Разумеется, их отобьют, но зато он узнает, успели ли оргондцы укрепить берег и как именно.
– Ты – дурак, – строго сказал Серпьент Кулебрин, – причем безнадежный. Говорил же я тебе...
– На изломе эпох случайностей не бывает, – покачал седой головой Аларик.
– Называй меня Сандер, – попросил герцог Эстре.
– Рито, какой же ты добрый...
Даро?! Малявка? Она же мертва... Умерла недавно, совсем взрослой. Проклятый, куда это его
– Рито, Рито...
Пепел... Почему здесь так много пепла? Камни и пепел, как на Берегу Злобы, где горы дышат огнем... Берег Злобы... А за проливом Берег Бивней, куда он так и не попал.
– Рито!
Маркиз Гаэтано приподнялся, взметнув облачко пепла. Однажды его здорово помял бык, но и тогда он чувствовал себя лучше. Проклятый, что же с ним случилось? Катрин? Ах да, он же в Гран-Гийо, и здесь чума.
– Кати, тут и правда был Жоффруа или мне показалось?
– Жоффруа? Никакого Жоффруа здесь не было. Здесь была чума, но ты ее сжег. В камине. А я тебе помогла.
– Ну, значит, чума и была Жоффруа или Жоффруа чумой. А где все? Погоди, глоток воды у тебя найдется?
– Нет... Мы не пьем воду, только вино и еще чернолист завариваем, но их надо пить сразу.
– Тогда дай вина, – Кэрна привалился к камину и оглядел разгромленную комнату. Ночь еще не кончилась, значит, он был без сознания не так уж и долго.
– А оно вылилось...
– Я долго тут валялся? – Рито с тоской взглянул на красную лужицу авирского в углу.
– Совсем не валялся. Я только тебя позвала, и ты встал.
– А где все? Хотя я уже спрашивал... Но ты все равно не ответила.
– Шарло и Эгон с больными... И Николай там же. Они нам запретили туда ходить, а в доме мы одни. С Ильдой. Она тоже больная, а этот... за ней пришел. Я закричала...
– Чем ты с ним воевать собралась?
– Поясом. У него пряжка тяжелая... Тут ничего другого не было, а Ильда больная. Мы тоже заболеем и умрем.
– Прекрати... Эту тварь кто-то, кроме тебя, видел?
– Не знаю...
– Но почему Жоффруа? – Рито поднес к глазам руки. – Я и впрямь в огонь полез?
– Да. Ты еще мне крикнул, чтоб я масло туда...
– Надо же, какой я умный... Тогда почему со мной все в порядке? Или нет?
– В порядке, – подтвердила Катрин, – только ты весь в золе.
– Золу я переживу, – мириец подошел к свече, протянул руку и сразу же отдернул, – жжется!.. Огонь как огонь. Ничего не понимаю, – Кэрна осмотрел свои руки, неимоверно грязные, но целые. – Я еще об осколок порезался, куда все делось? Ни царапины, ни ожогов... Кати, глянь, как Клотильда.
Клотильда была плоха. Очень белые лицо и шея были испещрены малиновыми пятнами, словно бы присыпанными пудрой, губы потрескались.
– Когда? – вопрос был задан глупо, но Катрин поняла.
– Позавчера... Она умрет послезавтра вечером.
– Ты знаешь и это?
– Знаю. Нам Яго рассказал. Он атэв, а не мириец... От мышиной чумы умирают на пятый или на шестой день, а самые заразные в первый день и в последний,
– Я заболею завтра, а умру через кварту, а ты... Если ты не уйдешь, то заразишься от меня, так что уходи... Сейчас я еще не больная, а от Тильды ты не заразишься, если не будешь ее трогать. Она уже не кашляет, а гноя пока нет...
– Проклятый, какая ерунда! – Рито молча смотрел на больную. – Ты за ней все время ухаживаешь?
– Конечно. Она же нас спасала...
– Катрин, откуда пришел Жоффруа?
– Не знаю... Отовсюду. Он же чума... Ты его совсем сжег?
– Вряд ли, – Кэрна оглядел разгромленную комнату в тщетной надежде отыскать что-то выпить. – Но прогнал, это точно. Хорошо бы чумой и впрямь был Жоффруа Ларрэн.
– Почему?
– Потому что раньше он был трусом и дураком. Трус может расхрабриться от безнаказанности, но, если получит по шее, очень быстро вспомнит, кто он такой... Если Ларрэн меня узнал, он не вернется.
– Значит, мы не умрем?
– Проклятый его знает, – Кэрна наморщил лоб, пытаясь вспомнить уроки Крапивника, – если убить колдуна, иногда кончается и колдовство... Если прикончить воина, он больше никого не убьет, но тех, кого он уже убил или ранил, это не поднимет. Да и не мог я совсем убить такую тварь. Кто он, а кто я... Кстати, почему ты кричала?
– Чтобы не было страшно. Он не должен был забирать Ильду раньше времени. И меня тоже... Рито, что теперь будет?
– А я откуда знаю? Ты побудь с Ильдой, а я пойду Эгона поищу. Или знаешь что... Нельзя ее в таком тарараме оставлять. Твоя комната в порядке?
– Да! Что ты делаешь?!
– Глупости, Кати. Разумеется, я делаю глупости... – Кэрна поудобнее подхватил бесчувственную женщину, – открой дверь, пожалуйста.
Оставив позади разгорающуюся ссору, Серпьент Кулебрин отправился на новые подвиги. В глубине души Крапивник чувствовал, что был не прав, гоняясь за теятерами и оставив без присмотра дурачка Рафаэля и прочих обитателей Гран-Гийо. Да и толку-то от этих актеришек! Нужно было сразу шуровать в столицу, ведь поганый король и авторы подлой пиесы обитают именно здесь. Задним числом Серпьент понял, что, пока он занимался мелюзгой, настоящая добыча сидела в Мунте и даже не думала чесаться. Да, он сглупил, но он наверстает!
Поэт и его братец не скоро помирятся, а думать о чем-то, кроме зуда во всяких разных местах, Бриан не сможет до осени, но Крапивнику этого было мало. Во время своих театральных похождений Кулебрин выучил «Кровавого горбуна» чуть ли не наизусть и пришел к выводу, что все, кого писаки выставили хорошими, – негодяи, предатели и мерзавцы, проешь их три гусеницы в четыре стороны! Серпьент твердо вознамерился восстановить справедливость хотя бы в части чесания. Это не дело, что всяким Рогге да Клавдиям жизнь кажется цветочками. Никаких цветочков! Крапива и только крапива!