Башня. Новый Ковчег 5
Шрифт:
— Чёрт! — Павел схватился за телефоны, один, другой, проверяя все.
— Бесполезно, Паш, — ладонь Бориса легла на его руку. — Бесполезно. Он не позвонит. Он нас сделал, Паша.
***
В переговорной они с Борисом просидели до десяти часов, оба уже понимая, что Ставицкий не объявится. Боря по привычке мерил шагами маленькую узкую комнатушку, и хоть это и раздражало Павла, он в первый раз за последнее время не гаркнул на него, понимая, что в сложившейся ситуации каждый из них справляется с напряжением, как может. Борис молчал, не пытался успокоить, и Павел был ему за это благодарен — сейчас слова только мешали, были пустыми и ненужными.
Время
Все эти мысли — о сжимающемся кольце блокады, о непонятной весточке от Мельникова, которая опять стала казаться подставой, хитрым психологическим манёвром, единственной целью которого было выбить почву у них из-под ног, о короткой, как вспышка, ссоре с Борисом из-за Васильева — мелькали в голове калейдоскопом. Сюда же примешивались утренние рабочие вопросы: новые сводки по уровню от Гоши, спор с Селивановым, несправедливые слова, которые он бросил в лицо Марусе, Руфимов, к которому Анну не пустила, и только где-то там, совсем далеко, на периферии сознания — мимолётными всполохами мысли о Нике. Может быть, это было неправильно, но в любом случае милосердно — если бы страх за дочь полностью охватил его, парализовал, он бы свихнулся, сломался, как почти сломался тогда, после Лизиных похорон.
Борис, время от времени останавливая свой бег, поворачивался к Павлу, всматривался в его лицо, опасаясь, видимо, найти те следы отчаяния и боли, которые тоже хорошо знал (а кому, как не Боре их было знать), не находил, и в зелёных Борькиных глазах промелькивало облегчение. Наконец, когда Литвинов в очередной раз задержал свой взгляд на Павле, задержал чуть дольше, чем до этого, Павел не выдержал, рявкнул — грубо, наверно, рявкнул, но уж как получилось:
— Ну всё! Хватит меня разглядывать! Не бойся, топиться не побегу.
— Слава Богу, здесь и негде топиться, — пробормотал себе под нос Борис, отводя глаза.
— В общем так, — Павел поднялся. — Высиживать тут смысла нет. Захотят связаться с нами — найдут и свяжутся. А пока… пока, Боря, о том, что сегодняшних переговоров не было, и о том, что Ставицкий ещё войска подтянул, чтоб об этом ни одна живая душа на станции не знала. Алёхина предупреди. Панику разводить нечего, поэтому делаем вид, что всё нормально. Как всегда.
— А Анна?
— Анне я сам скажу.
Борис согласно кивнул. Нику они не упомянули ни словом.
Глава 19. Дорохов
У входа в больницу на сто восьмом этаже Слава немного притормозил.
Если всё было в порядке и прошло именно так, как планировалось, то в охране больницы уже должны быть свои люди, но, если вдруг их вычислили и план провалился, тогда… тогда, чёрт возьми, его здесь и возьмут. Финита ля комедия и здравствуй, казённый дом. Не сказать, чтобы такая перспектива сильно радовала Славу Дорохова, но приходилось рисковать.
Идея встретиться в больнице принадлежала Мельникову. Оно и понятно, ему, как министру здравоохранения, так было удобнее, да и с точки зрения безопасности это выглядело намного лучше, чем ежедневые визиты в Васино заведение — вот они как раз и могли бы показаться подозрительными. Не исключено, что после всего, что произошло вчера, перемещения Мельникова будут отслеживать, и тогда в лучшем случае
К тому же Олег Станиславович уверял, что главврач тут своя, проверенная. Да и дочка Савельева сейчас находилась именно тут, в чём Долинин желал убедиться лично. И правильно желал.
Слава глубоко вдохнул, нацепил на физиономию скучающее и безмятежное выражение и толкнул стеклянную дверь, за которой располагался пункт охраны с турникетами, сделал несколько шагов и с облегчением выдохнул. Один из охранников был ему точно знаком, мелькал на каких-то постах на южных входах, а значит, всё прошло именно так, как они и задумали, и он, Слава, молодец.
Охранник его тоже узнал. Взял протянутый пропуск, повертел в руках и тут же вернул обратно, не делая никаких отметок.
— Вас ждут в кабинете главного врача, прямо по коридору, за стойкой регистратуры свернёте налево, там увидите, — проговорил он тихо.
Слава кивнул и уверенно зашагал в указанном направлении.
Идея самим поднять шум по поводу исчезновения Ники Савельевой и устроить весь этот спектакль с Бубликом и Мельниковым была чистым Славиным экспромтом, и он им очень гордился. Времени на исполнение этого экспромта почти не было, всё делалось по наитию. Долинин, выслушав Славу, тут же связался с майором Бубликом, а Мельникова отправили на надоблачный. Этой импровизацией они убивали сразу двух зайцев — объясняли, почему Мельников опоздал на совещание, на котором должен был присутствовать, и выводили из-под удара незадачливого майора, попутно оправдывая травму, которой Бублика наградила дочь Савельева. Разумеется, этот план, как и любой придуманный на ходу, имел несколько слабых мест и в немалой степени зависел от актерских качеств Бублика и Мельникова, от того, насколько они смогут быть убедительными, рассказывая легенду Караеву. В способностях Бублика Слава почти не сомневался, шестым чувством угадав, что образ простоватого толстяка-весельчака был не больше чем маской, и если Бублику удавалось хорошо играть эту роль, то и изобразить отчаяние и смятение по поводу якобы предавших его «соколиков» он тоже вполне сумеет. А вот Мельников… тут у Славы не было стопроцентной уверенности. Но раз им всё удалось, значит, Олег Станиславович тоже не обделён талантом лицедея — видимо, пригодился многолетний опыт подпольной работы, когда Мельников боролся с Савельевским Законом.
Нужную дверь с табличкой «Главный врач Ладыгина М.С.» Слава нашёл быстро — планировка почти всех больниц была стандартной — заглянул в приёмную и почти нос к носу столкнулся с женщиной в белом халате. Она выглядела точно так, как Славе накануне описал Мельников — высокая, крупная, густые каштановые волосы были коротко острижены и лежали на голове аккуратной шапочкой. Кроме того, на закреплённом на груди бейджике Слава успел прочитать «Ладыгина М.С.»
— Добрый день, — поздоровался он и осторожно поинтересовался. — Вы — Маргарита Сергеевна?
— Да, — коротко ответила она и выжидающе замолчала.
— Я от Олега Станиславовича, — Слава улыбнулся. — Моя фамилия Опанасенко. Родион Артурович.
Он представился своим фальшивым именем. Об этом тоже было условлено с Мельниковым заранее.
Ладыгина бросила на него быстрый оценивающий взгляд, просветила как рентгеном. Пропуск показать не попросила, но, скорее всего, с КПП ей уже и так позвонили, предупредили.
— Хорошо, — она сделала ему знак рукой. — Пойдёмте, Родион Артурович. Вас уже ждут.