Башня. Новый Ковчег
Шрифт:
— Нас там сто с чем-то человек. Взрослые и дети. И нам вентиляцию отключили. Она сначала работала, а потом нет. И пайки уже закончились, только вода, — Кирилл судорожно сглотнул. — Вода ещё осталась. А лекарств вообще никаких нет.
Он вспомнил, что уже говорил про лекарства, покраснел и запнулся на полуслове. Он испугался, что Анна опять заговорит, не дослушав его до конца, но она молчала. Кир собрался с мыслями и продолжил.
Он зачем-то рассказал ей про Лазаря, про то, как их собрали на пустом этаже (там ещё раньше была школа), про то, как они ждали медицинскую бригаду, потому что Егор Саныч обещал, что к ним приедут, а никто не приехал, только привезли
— А мы выбрались оттуда по шахте лифта, прямо к вам, — Кир с надеждой взглянул в лицо Анны. — Наверно, надо сообщить об этом кому-нибудь, чтобы людей наконец-то выпустили…
Ему казалось, он рассказал всё, и Анна его поняла. Не могла не понять. Кир смотрел в её лицо, пытаясь уловить, что же она думает. Она тоже не отрывала от него взгляда, и там на дне её чёрных усталых глаз плескалась тревога, невнятная и странная, а потом на лице промелькнуло что-то, похожее на понимание и сочувствие. Промелькнуло и тут же пропало. Лицо Анны снова замкнулось, стало таким же безучастным, как и при первым минутах встречи.
— Если вы решили, что я поверю во всю эту галиматью, с запертыми этажами и лифтами, то вы глубоко заблуждаетесь, — она сделала предупреждающий жест рукой в сторону возмущённого Кира. — Я не знаю, что это за глупая шутка, и какую цель вы преследуете, но, если вы сейчас же, сию минуту, не уберётесь из моего кабинета и из моей больницы, я вызову охрану. Это понятно?
Она даже не приподнялась, осталась сидеть, как сидела, но тон, которым она произнесла эти слова, был красноречивей самих слов. Кирилл попятился. Его чутьё, всегда обостряющееся в минуты опасности, вскинулось, засигналило в голове красными лампочками — она не шутит. Эта женщина не шутит. И она действительно вызовет сейчас охрану. Вызовет, не колеблясь ни минуты.
И ещё… было кое-что ещё. Она им поверила. Кир уловил это в её взгляде.
Она им поверила.
И отказалась помочь.
Глава 10
Глава 10. Анна
Анна только сейчас заметила, что её рука судорожно сжимает телефонную трубку. Вздрогнула и одёрнула руку, словно, боясь обжечься.
Эти мальчишки… Анне было их жаль. И того, большого, неповоротливого увальня, с взъерошенными чёрными волосами, кулаками-кувалдами и лицом, в котором удивительным образом сочеталось что-то острое звериное и бесконечно доброе. И другого, чуть дёрганного, нервного — он ей сначала не понравился своей нарочитой самоуверенной развязностью и едва уловимым нахальством. Впрочем, мальчик быстро стушевался, и потом, когда сбивчиво и торопливо рассказывал про запертых людей и про карантин, которого на самом деле нет, показная наглость исчезла, и в мягких карих глазах, под пушистыми, длинными, как у девочки, ресницами, засквозила растерянность и какое-то удивление, смешанное с непониманием. Словно слова, соединённые в предложения, заставили его задуматься, и немой, так и невысказанный вопрос повис в воздухе. Как же это? За что с ними так? Почему?
Анна горько усмехнулась.
Она знала этот вопрос. Сама задавала его себе неоднократно. И не находила ответа.
Разумеется, она поверила этим двум насмерть перепуганным мальчишкам. Не сразу, но поверила. Но… она не могла им помочь. Не — не хотела, а именно, не могла. Потому что понимала, что за всей этой чудовищной историей может стоять только один человек в Башне — Павел Савельев. Только он, одержимый своей идеей сохранения жизни в Башне, мог пойти — и шёл — на самые бесчеловечные поступки. Его никогда не интересовала частная человеческая жизнь, только общая картина, только цель, только абстрактное понятие всеобщего блага — вот это имело значение. А сколько там людей надо положить ради общей счастливой картинки — для Савельева это были лишь детали, на которые он, как большой стратег, не разменивался.
Анна как раз была наверху, когда в департаменте здравоохранения собрали экстренное совещание главврачей всех больниц, где объявили о резкой вспышке гриппа. Представленные инфекционным отделением цифры удручали, и слово «карантин» в сложившейся ситуации никого в общем-то не удивило. Удивило другое: почему для карантина был выбран один из закрытых этажей. Вот это было по меньшей мере странно.
Но все восприняли ситуацию как должное — за четырнадцать лет врачей в Башне отучили озвучивать своё мнение.
Кроме этой странности всё остальное было организовано хорошо и слаженно: инфекционисты, как обычно, не оплошали — первых заболевших из интенсивки быстро перевели в инфекционную больницу, и также быстро выявили круг контактирующих, которых своевременно изолировали. Сто шестьдесят пять человек — Анна отчётливо запомнила эту цифру. Из медиков с ними были отправлены Ковальков и две медсестры. Болезнь удалось локализовать, и несмотря на то, что первые пациенты умерли, остальные довольно быстро пошли на поправку. Хорошей новостью в этой истории было то, что болезнь легко пролечивалась ударной дозой антибиотиков. Плохой — антибиотиков не хватало. И если именно по этой причине, нехватке лекарств, Савельев и отдал распоряжение: изолировать людей без предоставления им всякой помощи, то это… это уже смахивает на организованное убийство. Что вполне в духе Савельева.
Анна обхватила голову руками.
Что она может сделать, что? Да ничего. Ровным счетом ничего. У неё по больнице и так бродит мина замедленного действия, напоминание её, Анниной глупости — добрая рыжая девочка Ника Савельева — и каждый раз, когда Анна думала об этом, её охватывала паника. Она надеялась, что Борис поможет (Борис всегда помогал), что-нибудь придумает (Боря сможет), а пока… пока она лишь держала у себя Никин пропуск, контролируя, насколько могла, пребывание племянницы в больнице, и старательно уверяла себя в том, что Савельев ни о чём не узнает.
А те люди, на закрытом этаже… Егор Саныч (перед глазами встало усталое лицо Ковалькова, где за вечной угрюмостью таилась бесконечная доброта) … нет, Анна ничем не могла им помочь. Ничем.
Против Савельева она бессильна.
Глава 11
Глава 11. Кир
— Эй, давай вернёмся. Давай ещё раз ей всё объясним. Должна же она понять…
Кир шёл вперёд, не останавливаясь. Сзади, не переставая, бубнил Вовка.
— … надо просто как-то по-другому что ли ей сказать… ну…
«Заткнись, — думал про себя Кир. — Просто заткнись, пожалуйста».
Куда он шёл, Кир не знал. Ноги сами несли его. Главное было — уйти. Неважно куда, но уйти, не попадаться на глаза этой Анне. Её слова и, что самое важное, то, что скрывалось за этими словами, явственно дали Киру понять, что лучшее, что можно сделать в данной ситуации — это залечь на дно, а там… там они что-нибудь придумают. Должны придумать.
— Кир, она нас, наверно, не поняла…
— Да всё она поняла! — Кир резко остановился и обернулся, почти столкнувшись лбом с налетевшим на него Вовкой. — Всё она…