Башня
Шрифт:
Ракетчик как будто даже обрадовался, сказал:
– Вот! Именно – вот. Так я к чему? Если вдруг… если вдруг – «гестапо», так я под пытками… в общем, слаб человек. Понимаете?
– Понимаю.
– Так я вот о чем хотел попросить… Дайте ребятам команду: если вдруг… то чтобы они… Я знаю: у них оружие есть… А я ведь сам-то, боюсь, не смогу… Вы скажите им…
Мимо прошел Зоран с коробкой на плече. Иван обнял Бориса Витальевича за плечи, сказал:
– Дорогой вы мой… Дорогой вы мой Борис Витальевич. Не думайте о плохом. Делайте свое дело и ни о чем не
– Вы думаете? – спросил Ракетчик.
– Я знаю.
Жара… жара стояла на Северо-Западе. Кое-где уже горели леса, торфяники, брошенные деревни. В Петербурге ощущался запах гари. В этом чудилась скрытая угроза.
Иван свернул всю деятельность, которая не была завязана на операцию «Демонтаж». Собственно, он и не мог ничем другим заниматься – «сакральный» ноутбук Полковника только ввел его в курс дела. Но для того, чтобы реально руководить организацией, этого было мало. Кроме того, активная нелегальная деятельность увеличивает риск провала. А Иван уже заболел операцией. И отдавал себе отчет, что не имеет права на ошибку.
Работа на «Стапеле» шла ударными темпами. Иван с Зораном едва успевали выполнять заказы Бориса Витальевича. А ему все время что-то требовалось. То какой-то особенный припой, то развертка, то резьбовой переходник. Бегали, добывали шланги, платы и сальники… Зоран обзавелся знакомыми токарями и фрезеровщиками на механическом заводе. Спасибо Борису Витальевичу – он действительно умел работать «на колене». Умел обойтись рулевой тягой от «жигуленка» там, где требовался сложный привод. Из раскуроченного телефона сделал элемент системы наведения. А из медицинского катетера соорудил какой-то клапан-регулятор. Серб сильно зауважал Бориса Витальевича и теперь именовал не иначе, как Главный Конструктор. Или просто Главный.
А сам Борис Витальевич посмеивался, говорил:
– Голь на выдумки хитра.
Однажды Главный попросил купить… рогатку. Зоран поднял вверх палец, торжественно произнес:
– Вот! Инженерная мысль не дремлет… даже рогатке нашел применение Главный Конструктор.
Борис Витальевич почесал в затылке и ответил, что, вообще-то, рогатка нужна не ему, а ребятам. Они из рогатки крыс стреляют… Зоран сконфузился, а Иван долго смеялся.
Работа двигалась. Изделие обрастало элементами снаружи и внутри. Но по-прежнему напоминало обрезок трубы. Иван спрашивал:
– Успеете?
Главный говорил:
– Непременно успеем. А вы сумеете поставить маячок?
– Будет маячок, – отвечал Иван. Про маячок у него спрашивал и Заборовский. При каждой встрече. А встречался Иван с Заборовским довольно часто. Не потому, что в этом была какая-то острая необходимость, а с целью поддержания боевого духа. «Подсадить» Заборовскому маячок Доктор мог хоть завтра, но не спешил это делать. Говорил: успеем. Извлечем сейчас стимулятор, а его прихватит. Что тогда? Сделаем это накануне «часа Х».
События заплетались
Слушая рассказы Зорана про Полковника, Иван задавался вопросом: неужели Полковник жил такой жизнью два года? Это же невозможно.
Серб говорил:
– Это так кажется. Втянешься – и ты будешь.
Братишка доложил: барыгу-подполковника «на зубок попробовали». «Гестапо» он боится, как черт ладана.
Иван сказал:
– «Гестапо» боится, но пулеметы все-таки продает?
– Жаба душит.
– Понятно, – сказал Иван. – Хорошо, возьмем пулеметы. Сколько стоят-то?
– Пулеметы отдает по тыще евро, плюс полтыщи «маслят» по еврику за штуку – даром!
Иван согласился:
– Да, недорого.
Братишка сказал:
– Можно вообще ни копья не заплатить.
– Нет, этого делать не надо. Заплатим.
– Зря, командир. Он все равно не свое продает.
– Заплатим. Где эти пулеметы?
– Где-то под Сортавалой прячет.
– Тогда лучше привезти на «Комсомольце». Так будет безопасней.
На следующий день, на рассвете, «Комсомолец» направился на север, в Сортавалу. Тремя часами позже туда же выехал Братишка с парой бойцов. Один из них – Пластилин – имел немалый опыт «общения» с КПВ. Еще с Афгана.
Деньги барыга получил вперед еще в Сортавале – боялся, что его кинут. Поехали за товаром. Братишка ехал вместе с барыгой на барыговой «Ниве-Шевроле», за ними бойцы на УАЗе. Пулеметы подполковник хранил в брошенной деревне – таких деревень полно по всему Северо-Западу, да и по всей России. Приехали. Деревня выглядела как все брошенные деревни – заколоченные дома, покосившиеся заборы, заросшие сорняками огороды.
– Здесь, – показал барыга на крайний дом. Когда-то это был добротный дом – рубленый, крепкий, просторный. Теперь дом умирал. Видно, что в нем уже побывали мародеры и унесли все, что можно продать.
Барыга посмотрел на грубо взломанную дверь, сказал:
– Разве это люди? Это, блядь, нелюди… тьфу!
Братишка посмотрел на подполковника, сказал:
– Да, очень некрасиво поступают… Иронии тот не заметил.
Пулеметы хранились в подвале, под слоем опилок. Они были в заводской упаковке – в добротных ящиках, в консервации, патроны – в цинках. Вчетвером едва смогли вытащить тяжеленные ящики. Братишка спросил:
– Как же это вы, господин подполковник, вниз-то их занесли?
– Зять помогал, – ответил барыга, утирая лоб. – Потом попал, сука, пьяный под электричку – ногу ему оттяпало… Помощник, блядь!
– Это он нарочно, – сказал Братишка. – Тебе назло. Подполковник покосился на Братишку, ничего не ответил. Ящики вскрыли, проверили комплектность. Братишка сказал:
– Надо бы отстрелять их, что ли.
– Чиво? Чиво? Они ж со склада – «консервы». Чего их проверять? Да чтобы их только расконсервировать, полдня уйдет. А потом собрать.