Башня
Шрифт:
Шаман в голове Ивана распевался, и голос его то поднимался вверх-вверх, то падал вниз…
Эстонец неторопливо повернулся к Ивану.
– Тафай сюта, ити, ити, – произнес эст, ухмыльнулся широко, обнажив крепкие белые зубы. Рядом с поверженным стариком этот оскал выглядел как-то особенно цинично.
Иван стиснул зубы и подошел. Остановился в метре. «Терминатор» был выше его на полголовы и значительно мощнее, а бронежилет зрительно усиливал эту мощь. Поверх жилета эстонца была надета разгрузка. Ее карманы были напичканы всякой полицейской дребеденью: рация, фонарь, газовый баллончик, целая гирлянда одноразовых пластиковых наручников, на правом боку – пистолет в открытой кобуре.
Голос шамана в голове вибрировал, гудел, опускался вдоль позвоночника, наполнял тело дремучим чувством опасности.
– Плише тафай, плише, – приказал эстонский «Терминатор». Он говорил почти добродушно, но его слова воспринимались именно как приказ. Иван посмотрел на старика. Старик лежал неподвижно, и его лицо было очень бледным…
– Плише патайти.
Иван стоял неподвижно. «Терминатор» оскалился и занес дубинку. Шаман в голове Ивана ударил в бубен. Иван бросился вперед, нырнул под дубинку эстонца и ударил рукой, метя в просвет под забралом, в горло – единственное место, не защищенное «доспехами». Эстонец резко мотнул головой, закрыл щель и хлестнул Ивана дубинкой по спине. Удар прошел вскользь и на первый взгляд показался пустяковым. А сзади уже приближался второй «Терминатор». У него тоже была дубинка с маленькой молнией на торце. Иван задохнулся матерным криком, прижал противника к перилам. «Терминатор» оказался очень сильным и неожиданно ловким. Он вывернулся, сумел ударить Ивана по плечу. Иван перехватил дубинку и сам сумел нанести несколько ударов кулаком в корпус, закрытый бронежилетом. Они не причинили эстонцу заметного вреда – по крайней мере внешне. Сзади раздался угрожающий крик, Иван понял: это второй. Сейчас они навалятся вдвоем и тогда уже быстро и сурово уработают его. Он вырвал дубинку, крутанулся, присел и выбросил ее навстречу второму, попал в забрало. Эстонский боец откинулся назад. Он явно не ожидал, что ему окажут активное сопротивление. Иван закричал, ударил еще раз. Наотмашь. Эст сделал шаг назад, споткнулся о сумку старика и упал. Иван стремительно развернулся к первому «робокопу». Лишившись дубинки, тот пытался выхватить пистолет. Он неловко лапал кобуру и не мог поймать рукоятку, но было очевидно, что через секунду-другую он все-таки выхватит свой «глок», и тогда расклад будет не в пользу Ивана. Иван бросился вперед, подхватил «Терминатора» под колено. Эст оказался очень тяжелым. Казалось, что его вырезали из дуба… С выдохом: х-хе! – Иван приподнял тело и опрокинул через перила. «Терминатор» беспомощно взмахнул руками и полетел вниз. «Приземлился» на голову. Высота была относительно небольшой, около трех с половиной метров. Добротный шлем с гидравлической амортизирующей системой выдержал.
Иван стоял и смотрел на тело «Терминатора» внизу. Эст лежал неподвижно. Шаман молотил в бубен, внутри Ивана что-то екало, а во рту стоял привкус крови… Потом на галерее кто-то закричал по-эстонски. Наверно, второй «Терминатор». А потом где-то внизу и справа раздался хлопок. Звук был похож на «выстрел» шампанского… Неужели стреляют? – подумал Иван. – Навряд ли. Не могут они стрелять здесь. Хоть народу и не много, все равно есть реальный шанс зацепить кого-нибудь. Нет, не будут они стрелять. Внизу снова хлопнуло, и слева от Ивана вдруг осыпалась витрина… Мама ты моя! В натуре стреляют… Иван сделал шаг назад, пригнулся. Снова бросил взгляд на эстонца… на старика. Оба лежали неподвижно. Иван выругался шепотом и побежал по галерее. Шарахались китайцы, кто-то кричал. По «проспекту» внизу бежали эстонские бойцы, тоже кричали. Что – не понять. Снова прозвучал выстрел… Показалось, что пуля прошла совсем рядом.
В распахнутую дверь ближайшего павильона Иван увидел «иллюминатор». Решил: сюда. В дверях павильона стоял китаец. Иван оттолкнул его, влетел внутрь. На стене висели бейсбольные биты – павильон торговал спорттоварами. Это хорошо, это как раз то, что надо. Он сорвал одну из бит, тяжелую, блестящую от лака, метнулся к иллюминатору.
Стекло – мутное, давно не мытое, рассыпалось с первого удара. Куски полетели вниз. Из дыры, окруженной хищными, острыми, как акульи зубы, осколками, в помещение хлынул холодный воздух. За спиной кричали по-китайски и по-русски. Иван не слушал. Ударами биты он срубил три наиболее опасных, длинных, как ножи, осколка и шагнул к окну. Под ногами хрустело. Внизу была разгрузочная площадка – поддоны, контейнеры. Иван отшвырнул биту прочь и прыгнул. Приземлился на поддон с коробками – захрустело, зазвенело, спрыгнул на бетон, сразу побежал. Сзади закричали. Иван выскочил на парковку для грузовиков. Сбоку раздался сигнал клаксона… Оглянулся, увидел накатывающуюся морду грузовика… отпрянул в сторону, а когда кабина водителя оказалась рядом, вскочил на подножку мусоровоза. Водила – круглолицый, похожий на татрина, вытаращил глаза, заорал:
– Чево? Чево?
– Гони! – крикнул в ответ Иван.
– Чево, сука?
Грохнул выстрел, вдребезги разлетелось наружное зеркало. Водила удивленно произнес: во, бля! – и утопил газ. Мусоровоз рванулся и запрыгал по колдобинам. Иван думал: только бы не сорваться.
Домой Иван пришел только через два с лишним часа – город был буквально наводнен полицией и «миротворцами», добираться пришлось сложным маршрутом. Он вошел в квартиру, задвинул засов и опустился на пол у двери. Мгновенно ощутил, как болит плечо, по которому ударил «Терминатор», сморщился. Пощупал ключицу – вроде цела. Достал из кармана пачку сигарет, губами прихватил фильтр, вытащил сигарету. Щелкнул зажигалкой и вдруг заметил, что держит во рту половинку сигареты с разлохмаченным концом. Несколько секунд Иван с недоумением рассматривал «огрызок», потом перевел взгляд на пачку. В боку пачки зияла дыра, из нее сыпался табак. Пуля! – сообразил Иван. Он сунул руку в карман, нашел дырку и просунул в нее мизинец. Подумал: да-а… Щелкнул зажигалкой, поднес огонек к лохматому концу располовиненной сигареты, прикурил. И вот тут пришел «отходняк» – задергалось веко.
Он докурил сигарету, обжег пальцы и выругался. Подумал: А я-то чего полез? Мое ли дело? Дед, конечно, молодец… Но ведь ему уже терять нечего. Ему уже годочков восемьдесят, поди. Да с гаком. В общем, столько не живут. Ему не сегодня, так завтра помирать… А я-то? Я-то чего полез? Дурак!
Иван посмотрел на свой палец, который торчал из дырки в кармане, подумал: если бы пуля прошла сантиметров на десять правее – конец! С пулей в ноге далеко не убежишь. Да вообще никуда не убежишь. Где поймал дуру, там и сядешь. Или ляжешь… И горячие эстонские парни тут же и добьют. Это в лучшем случае. В худшем… лучше и не думать, что будет в этом самом «худшем».
Он вытащил еще одну разорванную сигарету, закурил. Сказал себе: забудь, Ваня. Забудь к чертовой матери. Считай, что ничего не было. Ты не был на рынке. Ты спал. Дома. Прямо с дежурства поехал домой, выпил водки и лег спать. Все – больше ничего не знаю… Опознать меня некому. Старик, вероятно, умер. Но даже если и не умер, он не станет меня опознавать – не тот человек. Китайцы? Не, китайцы в такие дела не суются… Эстонец? Этот – да, этот вполне может опознать. Остается только надеяться, что он так головой трахнулся, что себя опознать не сможет. Камеры видеоконтроля? Мог я попасть под «глаз» камеры? Теоретически мог. Но в действительности их там негусто, да и темновато было на галерее… Да, есть еще водила мусоровоза. Но чтоб опознать, нужно сначала найти. Давай-ка прикинем, где я мог оставить след?.. Машина? Машину я «припарковал» за железкой. Там она может простоять и сутки, и двое, и трое. Никто не заинтересуется. Там такое место, что – сам по радио слышал – наркоман один умер в своей машине, так не меньше недели мертвый за рулем просидел, прежде чем на него обратили внимание… Где еще я мог засветиться? Да пожалуй что и нигде. Документы показать эсту я не успе… Стоп! Стоп, паспорт!
От мысли про паспорт Иван обомлел. Он действительно не успел показать капралу свои «таккументы». Но расстегнуть карман, в котором всегда носил паспорт и «права», успел. А после этого бегал, дрался с «Терминатором», прыгнул со второго этажа. И если при этом выронил паспорт или права, то… Иван быстро сунул руку под куртку, стиснул карман. Документы были на месте.
– Дуракам везет, – пробормотал Иван. На всякий случай он проверил содержимое всех карманов – убедился, что ничего не обронил во время «шоу» на рынке.
Иван поднялся, отворил дверь туалета и выбросил окурок в унитаз. Сказал себе: сейчас я выпью водки. Сниму мандраж. Я выпью и лягу спать. А когда проснусь, будет уже вечер и придет Лиза.
Иван подошел к старой мебельной стенке, открыл бар, достал початую бутылку водки, достал из серванта высокий бокал, налил граммов сто. С бокалом в руке он прошел в кухню, распахнул дверцу холодильника. На верхней полке лежал кусок сыра. Он взял этот сыр, поднес бокал к губам… С улицы раздался звук сирены. Иван замер, потом стремительно метнулся к окну, сквозь щель в шторах посмотрел на улицу. По противоположной стороне проспекта промчался, поднимая пыль, полицейский автомобиль с мигалкой, скрылся за поворотом. Иван перевел дух и выпил водку – залпом, до дна. Потом откусил кусок сыра и опустился на табурет. Он прислонился к холодному боку холодильника. Холодильник вздрогнул, как от испуга, и загудел. Иван сидел, механически жевал безвкусный сыр и думал: все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо… Я совершил ошибку. Глупую. Не сдержался и совершил ошибку. Но что случилось, то случилось, и изменить это невозможно. Главное, что удалось уйти. Впредь я буду сдержанней. А сейчас я пойду спать и просплю до самого вечера.
Иван поднялся и прошел в комнату. Только теперь сообразил, что все еще носит на спине рюкзак. Он снял рюкзак, поставил его около дивана. А потом не раздеваясь рухнул лицом в подушку. Спал нехорошо, беспокойно.
Он проснулся. За окном светило весеннее солнце, на березе, покрытой нежной зеленью, чирикали воробьи. Иван посмотрел на часы. Оказалось, что проспал чуть больше часа, но спать больше не хотелось. Он сел на диване, опустил ноги на пол и достал сигарету. Повертел ее в руках, сунул обратно.