У Льва служила Белка,Не знаю, как и чем; но дело только в том,Что служба Белкина угодна перед Львом;А угодить на Льва, конечно, не безделка.За то обещан ей орехов целый воз.Обещан – между тем все время улетает;А Белочка моя нередко голодаетИ скалит при царе зубки свои сквозь слез.Посмотрит: по лесу то там, то сям мелькаютЕе подружки в вышине;Она лишь глазками моргает, а онеОрешки знай себе щелк'aют да щелк'aют.Но наша Белочка к орешнику лишь шаг,Глядит – нельзя никак:На службу царскую то кличут, то толкают.Вот Белка наконец уж стала и стара,Царю наскучила: в отставку ей пора.Отставку Белке дали,И точно, целый воз орехов ей прислали.Орехи славные, каких не видел свет;Все на отбор: орех к ореху – чудо!Одно лишь только худо —Давно зубов у Белки нет.
115
Басня подверглась цензурным гонениям.
Щука
На Щуку подан в суд донос,Что от нее житья в пруде не стало;Улик представлен целый воз,И виноватую,
как надлежало,На суд в большой лохани принесли.Судьи невдалеке сбирались;На ближнем их лугу пасли;Однако ж имена в архиве их остались:То были два Осла,Две Клячи старые да два иль три Козла;Для должного ж в порядке дел надзораИм придана была Лиса за Прокурора.И слух между народа шел,Что Щука Лисыньке снабжала рыбный стол;Со всем тем, не было в судьях лицеприязни,И то сказать, что Щукиных проказУдобства не было закрыть на этот раз.Так делать нечего: пришло писать указ,Чтоб виноватую предать позорной казниИ, в страх другим, повесить на суку.«Почтенные судьи! – Лиса тут приступила. —Повесить мало, я б ей казнь определила,Какой не видано у нас здесь на веку:Чтоб было впредь плутам и страшно и опасно —Так утопить ее в реке». – «Прекрасно!» —Кричат судьи. На том решили все согласноИ Щуку бросили – в рек'y!
Орел пожаловал Кукушку в Соловьи.Кукушка, в новом чине,Усевшись важно на осине,Таланты в музыке своиВыказывать пустилась;Глядит – все прочь летят,Одни смеются ей, а те ее бранят.Моя Кукушка огорчилась,И с жалобой на птиц к Орлу спешит она.«Помилуй! – говорит. – По твоему веленьюЯ Соловьем в лесу здесь назван'a;А моему смеяться смеют пенью!»«Мой друг! – Орел в ответ. – Я царь, но я не Бог.Нельзя мне от беды твоей тебя избавить.Кукушку Соловьем честить я мог заставить;Но сделать Соловьем Кукушки я не мог».
116
В образе Кукушки выведен Ф. В. Булгарин как автор романа «Иван Выжигин».
С знакомцем съехавшись однажды я в дороге,С ним вместе на одном ночлеге ночевал.Поутру, чуть лишь я глаза продрал,И чт'o же узнаю? – Приятель мой в тревоге:Вчера заснули мы меж шуток, без забот;Теперь я слушаю – приятель стал не тот.То вскрикнет он, то охнет, то вздохнет.«Что сделалось с тобой? мой милый!.. я надеюсь,Не болен ты». – «Ох! ничего: я бреюсь».«Как! только?» Тут я встал – гляжу: проказник мойУ зеркала сквозь слез так кисло морщит рожу,Как будто бы с него содрать сбирались кожу.Узнавши наконец вину беды такой,«Что дива? – я сказал. – Ты сам себя тиранишь.Пожалуй, посмотри:Ведь у тебя не Бритвы – косари;Не бриться – мучиться ты только с ними станешь».«Ох, братец, признаюсь,Что Бритвы очень тупы!Как этого не знать? Ведь мы не так уж глупы;Да острыми-то я порезаться боюсь».«А я, мой друг, тебя уверить смею,Что Бритвою тупой изрежешься скорей,А острою обреешься верней:Умей владеть лишь ею».Вам пояснить рассказ мой я готов:Не так ли многие, хоть стыдно им признаться,С умом людей боятсяИ терпят при себе охотней дураков?
117
О поводе к сочинению басни и смысле ее Гоголь писал: «Когда у некоторых доброжелательных, но недальнозорких начальников утвердилось было странное мнение, что нужно опасаться бойких, умных людей и обходить их в должностях из-за того единственно, что некоторые из них были когда-то шалуны и замешались в безрассудное дело, он написал ‹…› замечательную басню „Две бритвы“ и в ней справедливо попрекнул начальников, которые
Людей с умом боятсяИ держат при себе охотней дураков».
(Гоголь цитирует Крылова неточно. – В. К.)
Сокол и червяк
В вершине дерева за ветку уцепясь,Червяк на ней качался.Над Червяком Сок'oл, по воздуху носясь,Так с высоты шутил и издевался:«Каких ты, бедненький, трудов не перенес!Что ж прибыли, что ты высоко так заполз?Какая у тебя и воля, и свобода?И с веткой гнешься ты, куда велит погода».«Тебе шутить легко, —Червяк ответствует, – летая высоко,Затем, что крыльями и силен ты, и крепок;Но мне судьба дала достоинства не те:Я здесь, на высоте,Тем только и держусь, что я, по счастью, цепок!»
«Ну, стоит ли богатым быть,Чтоб вкусно никогда ни съесть, ни спитьИ только деньги лишь копить?Да и на что? Умрем, ведь все оставим.Мы только лишь себя и мучим и бесславим.Нет, если б мне далось богатство на удел,Не только бы рубля, я б тысяч не жалел,Чтоб жить роскошно, пышно,И о моих пирах далёко б было слышно;Я даже делал бы добро другим.А богачей скупых на муку жизнь похожа».Так рассуждал Бедняк с собой самим,В лачужке низменной, на голой лавке лежа;Как вдруг к нему сквозь щелочку пролезКто говорит – колдун, кто говорит – что бес;Последнее едва ли не вернее:Из дела будет то виднее.Предстал – и начал так: «Ты хочешь быть богат,Я слышал для чего; служить я другу рад.Вот кошелек тебе: червонец в нем, не боле;Но вынешь лишь один, уж там готов другой.Итак, приятель мой,Разбогатеть теперь в твоей лишь воле.Возьми ж и из него без счету вынимай,Доколе будешь ты доволен,Но только знай:Истратить одного червонца ты не волен,Пока в реку не бросишь кошелька».Сказал – и с кошельком оставил Бедняка.Бедняк от радости едва не помешался;Но лишь опомнился, за кошелек принялся.И что ж? Чуть верится ему, что то не сон:Едва червонец вынет он,Уж в кошельке другой червонец шевелится.«Ах, пусть лишь до утра мне счастие продлится! —Бедняк мой говорит. —Червонцев я себе повытаскаю груду,Так завтра же богат я будуИ заживу как сибарит».Однако ж поутру он думает другое.«То правда, – говорит, – теперь я стал богат;Да кто ж добру не рад!И почему бы мне не быть богаче вдвое?Неужто леньНад кошельком еще провесть хоть день!Вот на дом у меня, на экипаж, на дачу;Но если накупить могу я деревень,Не глупо ли, когда случ'aй к тому утрачу?Так удержу чудесный кошелек:Уж так и быть, еще я поговеюОдин
денёк,А впрочем, ведь пожить всегда успею».Но что ж? Проходит день, неделя, месяц, год —Бедняк мой потерял давно в червонцах счет;Меж тем он скудно ест и скудно пьет;Но чуть лишь день, а он опять за ту ж работу.День кончится, и по его расчетуЕму всегда чего-нибудь недостает.Лишь кошелек нести сберется,То сердце у него сожмется;Придет к реке – воротится опять.«Как можно, – говорит, – от кошелька отстать,Когда мне золото рекою само льется?»И наконец Бедняк мой поседел,Бедняк мой похудел;Как золото его, Бедняк мой пожелтел.Уж и о пышности он боле не смекает:Он стал и слаб и хил; здоровье и покой —Утратил всё; но всё дрожащею рукойИз кошелька червонцы вон таскает.Таскал, таскал… и чем же кончил он?На лавке, где своим богатством любовался,На той же лавке он скончался,Досчитывая свой девятый миллион.
118
Басня связана с пословицей: «Скупой богач беднее нищего».
Булатной сабли острый клинокЗаброшен был в железный хлам;С ним вместе вынесен на рынокИ мужику задаром продан там.У мужика затеи невелики:Он отыскал тотчас в Булате прок.Мужик мой насадил на клинок черенокИ стал Булатом драть в лесу на лапти лыки,А дома, запросто, лучину им щепать;То ветви у плетня, то сучья обрубатьИли обтесывать тычины к огороду.Ну, так что не прошло и году,Как мой Булат в зубцах и в ржавчине кругомИ дети ездят уж на немВерхом.Вот ёж, в избе под лавкой лежа,Куда и клинок брошен был,Однажды так Булату говорил:«Скажи, на что вся жизнь твоя похожа?И если про БулатТак много громкого не ложно говорят,Не стыдно ли тебе щепать лучинуИли обтесывать тычинуИ, наконец, игрушкой быть ребят?»«В руках бы воина врагам я был ужасен, —Булат ответствует, – а здесь мой дар напрасен;Так, низким лишь трудом я занят здесь в дому;Но разве я свободен?Нет, стыдно то не мне, а стыдно лишь тому,Кто не умел понять, к чему я годен».
119
С. 174 В басне имеется в виду судьба героя Отечественной войны 1812 г. генерала А. П. Ермолова, в результате интриг отставленного от службы в 1827 г. Некоторые образы и выражения («железный хлам», «в зубцах и ржавчине кругом», «игрушкой быть ребят»), возможно, использованы Лермонтовым в стихотворении «Поэт».
Купец
«Поди-ка, брат Андрей!Куда ты там запал? Поди сюда скорейДа подивуйся дяде!Торгуй по-моему, так будешь не внакладе, —Так в лавке говорил племяннику Купец. —Ты знаешь польского сукна конец,Который у меня так долго залежался,Затем, что он и стар, и подмочен, и гнил:Ведь это я сукно за 'aнглийское сбыл!Вот, видишь, сей лишь час взял за него сотняжку:Бог 'oлушка послал».«Всё это, дядя, так, – племянник отвечал, —Да в олухи-то, я не знаю, кто попал:Вглядись-ко: ты ведь взял фальшивую бумажку».Обманут! Обманул Купец: в том дива нет;Но если кто на светПовыше лавок взглянет, —Увидит, что и там на ту же стать идет;Почти у всех во всем один расчет:Кого кто лучше проведетИ кто кого хитрей обманет.
На корабле у Пушек с ПарусамиВосстала страшная вражда.Вот Пушки, выставясь из портов вон носами,Роптали так пред небесами:«О боги! видано ль когда,Чтобы ничтожное холстинное твореньеРавняться в пользах нам имело дерзновенье?Что делают они во весь наш трудный путь?Лишь только ветер станет дуть,Они, надув спесиво грудь,Как будто важного какого сану,Несутся гоголем по ОкеануИ только чванятся; а мы – громим в боях!Не нами ль царствует корабль наш на морях?Не мы ль несем с собой повсюду смерть и страх?Нет, не хотим жить боле с Парусами:Со всеми мы без них управимся и сами;Лети же, помоги, могущий нам Борей,И изорви в клочки их поскорей!»Борей послушался – летит, дохнул, и вскореНасупилось и почернело море;Покрылись тучею тяжелой небеса;Валы вздымаются и рушатся, как горы;Гром оглушает слух; слепит блеск молний взоры;Борей ревет и рвет в лоскутья Паруса.Не стало их, утихла непогода;Но что же? Корабль без ПарусовИгрушкой стал и ветров и валов,И носится он в море, как колода;А в первой встрече со врагом,Который вдоль его всем бортом страшно грянул,Корабль мой недвижим: стал скоро решетомИ с Пушками, как ключ, он ко дну канул.Держава всякая сильна,Когда устроены в ней все премудро части:Оружием – врагам она грозна,А паруса – гражданские в ней власти.
120
О смысле басни Гоголь писал: «Когда некоторые, чересчур военные люди стали утверждать, что все в государстве должно быть основано на одной военной силе и в ней одно спасение, а чиновники штатские начали, в свою очередь, притрунивать над всем, что ни есть военного, из-за того только, что некоторые из военных не понимали истинной важности своего звания, Крылов написал знаменитый спор пушек с парусами, в котором вводит обе стороны в их законные границы…»
Был у крестьянина ОселИ так себя, казалось, смирно вел,Что мужику нельзя им было нахвалиться;А чтобы он в лесу пропасть не мог —На шею прицепил мужик ему звонок.Надулся мой Осел: стал важничать, гордиться(Про ордена, конечно, он слыхал)И думает, теперь большой он барин стал;Но вышел новый чин Ослу, бедняжке, боком(То может не одним Ослам служить уроком).Сказать вам д'oлжно наперед:В Осле не много чести было;Но до звонка ему все счастливо сходило:Зайдет ли в рожь, в овес иль в огород, —Наестся д'oсыта и выйдет тихомолком.Теперь пошло иным все толком:Куда ни сунется мой знатный господин,Без умолку звенит на шее новый чин.Глядят: хозяин, взяв дубину,Гоняет то со ржи, то с гряд мою скотину;А там сосед, в овсе услыша звук звонка,Ослу колом ворочает бока.Ну, так что бедный наш вельможаДо осени зачах,И кости у Осла остались лишь да кожа.И у людей в чинахС плут'aми та ж беда: пока чин мал и беден,То плут не так еще приметен;Но важный чин на плуте, как звонок:Звук от него и громок, и далек.