Бастард
Шрифт:
С неё срезали путы, стянули грязную одежду и ещё раз окатили из ведра. Подняли и, закутав в плащ, вывели наружу. Ноги не слушаются, девушка часто провисает на руках тюремщиков. Мозг, отвыкший от реального мира, подмешивает в зрение причудливые миражи.
Окончательно в себя пришла, когда усадили за стол, накрытый скатертью и заставленный изысканными блюдами. Огромный и вытянутый, рассчитанный человек на сто. За противоположным концом сидит сеньор Гаспар и чинно нарезает кусок жареного мяса. Серебряный нож вскрывает красноватую сердцевину, сочащуюся тёмной кровью.
— Ешь. — Сказал учитель, указав на Луиджину ножом. — Тебе понадобятся силы.
Девушка тупо воззрилась на тарелку водянистого супа. Послушно взяла ложку и начала есть, осторожно и соблюдая приличия. Сорвись и новое наказание не заставит ждать. Желудок беснуется, скачет карабкаясь по рёбрам и жадно хватает безвкусные капли.
За столом руки Гаспара кажутся ещё длиннее, как лапки паука. Да и двигает он ими похоже. Медленно и отточено. Взгляд серебряных глаз не сходит с Луиджины.
— Ты поняла свой проступок?
— Да. — Соврала девушка, чувствуя, как с каждой ложкой в тело по капле возвращаются силы.
Боковым зрением видит огромные окна, распахнутые во всю ширь и красные черепичные крыши. Холодный ветер облизывает кожу, заползает под плащ. Пахнет зимой.
— Очень хорошо, Луиджина. Я не хотел тебя наказывать, но ты сама знаешь. Это было необходимо.
— Да, господин.
«Лжец. Ты обожаешь это. Даже сейчас, наслаждаешь страданием, пожирая сочное мясо, пока я давлюсь безвкусным бульоном.»
— Мне нужно будет заняться очень важным делом. Так что, ты будешь сопровождать обоз вместо меня.
— Какой обоз?
— Тот, что доставит Папе свежую кровь.
Девушка вздрогнула и непонимающе воззрилась на учителя.
— Я… я не понимаю…
— Самое время начать. Это, по сути, финал твоего учения. По прибытии ты получишь каплю крови Христа и встанешь со мной у трона Папы. Если справишься, конечно. В противном случае… скажем так, Чёрная Комната нехудший вариант. Ты меня поняла?
— Д-да… я поняла вас.
— Прекрасно. Доедай и отправляйся в свою комнату, слуги проводят. Выезжаешь завтра, так что приведи себя в порядок.
***
Обоз состоит из нескольких телег и подводы, груженой припасами. Среди которых затесались запечатанные глиняные кувшины. Старший офицер гвардии с улыбкой пояснил, что это маковый настой. Чтобы пленники не орали.
Будничный тон, лёгкая улыбка и озноб по спине. Луиджина кивнула, будто всегда знала об этой тёмной стороне Ватикана. Подумаешь, Папа собирает пленников со всего королевства и выкачивает кровь. Кто так не делает? Одна герцогиня и вовсе принимала ванны, заполненные кровью убитых крестьянок. Каждый день. Понтифик, как стало понятно из разговора гвардейцев, собирает жатву раз в месяц.
Всего-то…
Луиджину затрясло, стоило осознать масштабы жертвоприношения. Папе чуть больше двухсот лет, сто пятьдесят из которых, он занимает пост главы церкви. Три тысячи шестьсот месяцев… Боже!
— А сколько жертв вы перевозите? — Спросила Луиджина, подъехав к капитану на третий день пути.
Обоз
— Штук пятьдесят, когда шестьдесят. О, смотрю тебя проняло! Ничего, обвыкнешься, меня тоже тряхнуло в первый раз. А потом уже осознал, это ведь простолюдины. Чем они лучше обычного скота? Да ничем, даже хуже! Скот хотя бы безгрешен.
— Это вся причина? — Прошептала Луиджина, стискивая поводья и закусив губу.
— Нет, конечно. Есть куда более весомая.
— Какая?
— Так хочет Бог!
***
Гору с раздвоенной вершиной заметила издали несмотря на снегопад. Вскоре показала лагерь, окружённый высоким забором из брёвен. Ворота распахнуты, принимая первую телегу. На сторожевых вышках стоят наёмники в меховых накидках и глубоких капюшонах. Луиджина придержала коня, готовясь стать замыкающей, встрепенулась, услышав истошные крики.
Глава 34
Двое гвардейцев, ехавших во главе колонны, повалились с коней. Животные встали на дыбы, меся воздух копытами, поскакали прочь. Один мужчина остался на мёрзлой земле, раскинув руки и с оперением стрелы, торчащим горла. Второй зацепился ногой за стремя, и тряпичной куклой волочится за конём.
Ворота лагеря натужно распахиваются, в расширяющуюся щель протискиваются бедно одетые люди. Вооружённые кто как, но в основном длинными «копьями» из обструганных палок с обожжёнными остриями. На многих броня, явно с чужого плеча, часть щеголяет мечами и боевыми топорами. Луиджина насчитала сорок человек, плюс на стенах пять.
Гвардейцев примерно столько же, но вооружены не в пример лучше. Стрела на излёте цвенькнула о кирасу командира, остановившегося возле девушки. Отлетела под ноги коню и скрылась под копытами, смешавшись с грязью.
— Это что ещё? — Спросила девушка, вскинула руку и поймала вторую стрелу. Покрутила меж пальцев и сломала, стиснув кулак. — Бунт?
— Нет. — Раздосадовано ответил командир, наблюдая, как гвардейцы без команд выстраиваются для боя. — Видимо, наёмники опять накосячили, и к ним пришли родственники похищенных. Такое случается время от времени. Простите, что вам пришлось быть свидетелем этого непотребства.
— Ничего… — Пробормотала Луиджина, содрогаясь от мыслей о наказании за проваленную миссию. — Я так понимаю, пленников там уже нет.
— Ну почему же, — с улыбкой, ответил командир, — они перед вами. Не молоденькие девы, конечно, но Папе не критично, к тому же из других лагерей привезут.
— Других?
— Ну да, их около десятка по всему королевству.
Лучники на вышках, прекратили стрельбу и начали спускаться. Гвардейцы, посмеиваясь, спрыгивают с коней и снимают с сёдел массивные дубинки с широкими набалдашниками. Да, крестьяне завладели оружием, но в необученных руках оно опасно не больше, чем столовый ножик.