Бастард
Шрифт:
— Начнём же, — говорит князь.
— Начнём, — кивает Юрий и пальцами гасит свечу. — Голосую против.
Кто бы сомневался.
Но вот от того, кто голосует следующим, я этого не ждал.
— Против, — негромко озвучивает Виталий и задувает огонёк перед собой.
Какого
До боли стискиваю кулаки, еле сдерживая гнев. Не могу придумать ни единой причины, почему дядя, который до этого меня поддерживал, вдруг голосует против.
— Против, — виноватым тоном произносит Татьяна и тоже задувает свечу.
Бросив взгляд на маму, говорит еле слышно:
— Прости, Аня.
— Не извиняйся перед ней, — почти рычит её муж.
— Без комментариев, — лязгает голос князя. — Продолжаем.
Мама прерывисто вздыхает и опускает взгляд. Её глаза полны слёз, руки стискивают подол платья.
— Я голосую за, — выступает Максим.
Юрий бросает на него пылающий взгляд, но ничего не говорит. А я вдруг вспоминаю слова Макса о том, что в этой семье все друг другу враги.
Оказывается, он прав. И даже Максим со своими родителями оказались по разные стороны баррикад.
— Голосую за! — громко озвучивает Алексей.
Двое против троих. Наши шансы почти выровнялись, но этого всё равно мало. Тем более что…
— Против, конечно же, — елейным тоном произносит Евгения и со второго раза задувает свечу.
— Думал, ты тоже будешь против, па, — говорит Дмитрий. — Но придётся с тобой согласиться. Голосую за. Саня вроде бы нормальный парень.
Вот и всё.
Четверо проголосовали против. Трое за. Остались только два голоса князя. Как бы он ни
— Что ж, — говорит он, глядя на меня сквозь пламя свечи, и потирает грудь. — Осталось моё слово.
Григорий поднимается. Такое ощущение, что он нетвёрдо стоит на ногах. Лицо напряжено, дыхание слишком частое. На морщинистом лбу блестит пот.
— Брат? — обеспокоенно спрашивает Алексей. — Всё в порядке?
— Да! — резко отвечает князь, ослабляя галстук. — В порядке.
Чёрт возьми. Похоже на то, что у деда вот-вот случится сердечный приступ. И все это видят, не только я.
— Вызовите врача, — тихо, но твёрдо произносит Татьяна. — Быстрее!
— Нет! — приказывает князь. — Не надо. Мы должны закончить.
Григорий пошатывается и едва не падает. Юрий мгновенно оказывается рядом и поддерживает его. Виталий выхватывает телефон и звонит врачу. Женщины подскакивают и тоже бросаются к князю, но Юрий рявкает:
— Отошли! Ему нужен воздух. Откройте окна!
— Доигрались, — бурчит Дмитрий. Он единственный, кто до сих пор не шелохнулся.
Кто-то отдёргивает шторы, и солнечный свет врывается в комнату, разрушая атмосферу таинственности.
Я тоже подхожу к Григорию, и Юрий приказывает:
— Свали отсюда.
Не обращаю внимания. Смотрю на бледное лицо, искажённое болью и покрытое испариной.
— Эй, бастард! — рычит Юрий. — Ты меня слышишь?! Отойди!
— Нет, — слабым голосом, почти неслышно, произносит князь. — Пусть останется. Я должен сказать своё слово. Я голосую…