Бастиано Романо
Шрифт:
Правда, одному из них было восемь лет.
Если говорить о младшей Романо, то Тесси сидела на барном стуле через два места от моего, ее короткие ноги болтались в воздухе, в то время как ее брат игнорировал издалека само мое существование. Тем временем она невозмутимо смотрела на меня, и так было на протяжении последних тридцати минут.
Я молчала, немного стыдясь того, что восьмилетняя девочка может заставить меня чувствовать себя так неловко. Наконец, я повернулась к ней и краем глаза заметила, как Бастиан поднял голову, чтобы посмотреть на нас.
Я
— Могу я тебе помочь? — Я говорила тихо.
Как бы я ни была раздражена Бастиано, я не хотела срывать встречу, если вдруг мне удастся получить какую-нибудь информацию. Маловероятно, учитывая расстояние, но я все равно попытаюсь.
На лице Тесси появилась серьезность, брови сжались в кулак, когда она повторила мой низкий тон.
— Наконец-то. — Ее голос стал еще ниже. — Мой брат уволит тебя, если узнает, что тебе потребовалось столько времени, чтобы принять мой заказ.
Она сказала это с беззаботностью, которой не должно было быть в ее возрасте, но я ничуть не удивилась. Она была Романо, и если она чем-то похожа на своего брата, то у нее уже давно был острый язык, которому позавидовал бы любой политик.
На моем лице появилась неохотная улыбка.
— Что ты хочешь выпить?
Она наморщила носик, разглядывая ассортимент спиртного на верхней полке.
— Мама говорит, что мне нельзя пить газировку. Она говорит, что пить содовую — все равно что пить диабет. — Она повернулась ко мне. — А я не хочу диабет. У дяди Бенни диабет, и ему постоянно приходится колоть себя иголками. Я ненавижу кровь. И иголки.
Под дядей Бенни она, вероятно, имела в виду Бенедетто Росси, главу преступного синдиката Росси. Я не знала о его диабете и сделала пометку передать эту информацию в ФБР во время следующего визита, как и тот факт, что Ашер был здесь на встрече с Винсом, Бастиано и Джио.
Я просмотрела ассортимент напитков. Из безалкогольных и газированных выбор ограничивался водой и приторными соками, которые L'Oscurita использовала для смешанных напитков.
— Вода или сок? — Я направилась за барную стойку, подавляя дрожь, когда глаза Бастиано последовали за мной.
Мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он смотрит. Как бы я его ни ненавидела, я знала о каждом его шаге, и какая-то часть меня думала, что эти чувства взаимны.
— Мамочка говорит, что мне также нельзя пить эту "приторную дрянь". — Она вздохнула, растягивая звук так, что это подчеркнуло ее разочарование и задело мои сердечные струны.
Я сочувствовала девочке, даже когда немного запнулась от шока, когда она произнесла слово "дрянь". Она была сестрой своего брата, манипулируя каждой моей эмоцией в свою пользу. Взглянув в ее ланьи глаза, такого же загадочного, сумрачного оттенка, как и у ее брата, я не могла не покривить душой.
— Кажется, я вижу здесь несколько лимонов. Если хочешь, я могу сделать тебе лимонад. — Я взяла несколько лимонов, разрезала их пополам и начала делать из них сок.
Она нахмурила брови, а ее глаза метались из стороны в сторону.
— Но в лимонаде есть сахар.
Я пошевелила бровями. На моем лице появилась широкая ухмылка.
— И что?
Ее ответная улыбка выбила у меня дыхание, улыбка была такой широкой и великолепной, что просто трагедия, что она не украшает обложку рекламы Gap Kids.
— Теперь я знаю, почему ты так нравишься моему брату!
Я замерла, моя рука остановилась на контейнере с сахаром.
— Что ты сказала?
— Бастиан. Ты ему нравишься.
Она ошибалась.
Очень ошибалась.
Но я развлекала ее, несмотря ни на что.
— С чего ты это взяла?
— Ха! Он все время пялится на тебя. — Она наморщила нос. — Это странно. И жутко.
А потом она наклонилась вперед, взяла ложку из моих пальцев, добавила в нее вдвое больше сахара, чем я могла бы, и выпила свой лимонад так, будто не оставила меня в шоке.
ГЛАВА 10
В счастье или несчастье,
жизнь — это долг, и его нужно выполнять тщательно.
Эллис Питерс
БАСТИАНО РОМАНО
Мой взгляд метнулся к Ариане Де Лука, и я возненавидел себя за это.
Я всегда был непоколебим. Решительным. Это было заложено в моей ДНК, передавалось из поколения в поколение настойчивыми старейшинами Романо, привыкшими либо получать желаемое, либо брать его с неослабевающей силой.
Но сейчас мне хотелось отвернуться и вернуть себе ту толику контроля, которую я потерял, когда она вошла ко мне, поглаживая себя под образ ее губ, обхвативших вилку с едой, притворяясь, что это мой член у нее на языке, а не завышенная цена поркетты в розмариновой глазури.
И все же, как я ни старался, я не мог отвести взгляд. Это был всего лишь осколок контроля. Казалось бы, безобидный осколок. Но это было больше, чем кто-либо другой украл у меня за восемь лет — достаточно, чтобы ее присутствие отвлекало меня, а воспоминания о мокром пятне на ее трусиках преследовали мои мысли, и я хотел вернуть контроль.
Может быть, я был наказан за то, что прожил свою жизнь жалким придурком, избегал своего долга перед семьей так часто, как только мог, и относился ко всем так, будто они лично виноваты в жадности Эльзы. Может быть, так Вселенная наказывала меня, впуская в мою жизнь Ариану де Лука и делая так, что я не мог отвести взгляд.
И я не мог.
Я не мог понять, почему.
От изгиба ее шеи, когда она откидывала голову назад и смеялась над тем, что сказала Тесси, у меня пересохло во рту. Мне хотелось впиться зубами в ее шею, взять кровь и наслаждаться видом ярких красных потеков по ее ничем не запятнанной коже. Я хотел вернуть ей тот кусочек контроля, который она отняла у меня, а потом еще один, просто потому что я мог. Ее кровь должна была пахнуть местью и иметь вкус тех мерзостей, которые я хотел с ней сделать. Я уже почти чувствовал ее вкус.