Бастиано Романо

Хантингтон Паркер С.

— С клиентами?

— Со мной.

Люси нахмурила брови. Замешательство на ее лице вызвало у меня дискомфорт.

— Это не повод для увольнения, если только она не вредит бизнесу, задевая твои чувства. — Она вскинула бровь, как бы говоря: "Ну, еще?"

— Она переставила мебель.

— В баре? Я ничего не заметила, когда заходила вчера перед началом работы.

— В комнате отдыха. Она взяла стул из моего кабинета и поставила его туда.

Ее губы дернулись.

— И что она сделала с этим стулом?

— Превратила его в единорога.

Ее

тонкая фигура разразилась смехом.

— Ты под кайфом?

— Не настоящего единорога. Она приклеила к стулу конус, покрытый глазурью, и привязала лапшу со спагетти к спинке стула у позвоночника.

— Изменения в, — она хихикнула, — комнате отдыха не считаются.

— Она спорит со мной.

— Насколько я знаю, это ресторан, а не диктатура.

— Ну, она…

— Бастиан, что на самом деле происходит? Ты хватаешься за соломинку.

Я сделал небольшую паузу.

— Меня к ней тянет, а сотрудницы — это не по правилам.

Вот так. Я сказал это. Не все, но ту часть, которая не оставит меня голым.

— Ты не уволишь ее.

— Прости?

— Ты не уволишь бедную девушку, потому что не можешь контролировать свой пенис. — Она наклонила голову в сторону, проклятое понимание наполнило эти безупречные черты ее лица. — …Если только это не нечто большее, чем твой пенис, который ты не можешь контролировать.

Трахните меня в бок со смазкой со скидкой. Почему Ашер не может жениться на ком-нибудь поглупее?

— Никто моложе восьмидесяти не говорит "пенис". Должно быть член или хуй. И я не знаю, о чем ты говоришь.

Гордился ли я тем, что лгал?

Только если это срабатывало.

Она скрестила руки.

— Не прикидывайся дурачком.

— Он не прикидывается. — Ашер подошел к холодильнику с полотенцем на талии. — Он глупый. Не притворяется. — По его груди стекали капельки воды, и я заметил, как Люси смотрит на них.

Я взял с прилавка бумажник и ключи и сунул их в карманы.

— И это мой сигнал, чтобы уйти.

От двери я услышал вопрос Ашера:

— Что с ним?

Люси хихикнула.

— Он влюблен.

Она шутила, но это не меняло того факта, что Ариана Де Лука привлекла мое внимание. Я не был влюблен в нее. Ни капельки. Но она меня заинтриговала, и это было больше, чем кто-либо после Эльзы.

Но если это была всего лишь интрига, почему я чувствовал себя так погано?

Как только мы вошли в бар L'Oscurita, Тесси подбежала к Ариане и обхватила ее за ноги. Ведерки со льдом в ее руках покачивались, пока она пыталась устоять под ударами тела Тесси.

Ее тонкие руки сжались, когда она поставила ведерки на прилавок и обняла Тесси в ответ.

— Как дела, Тесси? — Она выпрямила спину, позволив себе слегка вздрогнуть, прежде чем эта бойкая, как раз для Тесси, улыбка превратила ее лицо в центральную фигуру моего фантастического

номера "Плейбоя". — Я с нетерпением ждала встречи с тобой весь день.

— Правда?

— Конечно.

Я подошел к ним, желая прекратить этот праздник любви. Тесси не нужен был в ее жизни человек, который мог бы уйти.

Ариана прищурилась, когда я был уже в полуметре от нее.

— Никто никогда не смотрел на меня так, как ты.

— И как это?

Она бросила взгляд на Тесси, но потом ее глаза встретились с моими, и она понизила голос.

— Как будто ты не уверен, хочешь ли ты убить меня или поцеловать.

Наши взгляды встретились, и я не знал, кто из них больше любит пленников или пленниц.

Тесси подпрыгнула, нарушив наш транс.

— Целуй! Целуй!

К черту мою жизнь, мне нужно было пространство. Расстояние от этой… этой… этой… кто она? Кем она была? Кем бы она ни была, она лезла мне в голову. Тесси. Эверетт. У меня было два приоритета. Всего два, и я не мог сосредоточиться на них, когда рядом была она.

Я ожесточил взгляд, пытаясь глазами донести до Арианы, что лучше бы я ее убил.

— В баре клиент, и лед тает.

Она сделала несколько шагов назад, морщась при каждом движении.

— Ненависть парализует жизнь.

Любовь освобождает ее.

Она говорила не о нас. Она говорила обо мне. Как будто она знала меня. Я был парализован? Я точно чувствовал, что застрял. Но ее голос был шепотом, как будто она разговаривала сама с собой.

И она цитировала Мартина Лютера Кинга-младшего. Меня в миллионный раз поразил тот факт, что она могла заниматься чем угодно, кроме работы в баре. Может быть, это было лицемерием. У нас обоих были дипломы Лиги плюща, и пока она работала барменом, я управлял рестораном. Две стороны одной медали.

Тесси потянула за край облегающего платья Арианы.

— Что случилось?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все время смешно морщишь нос.

— Не беспокойся обо мне, милая. — Она положила руку на плечо Тесси. — Я весь день носила лед. Спина немного побаливает.

Чувство вины разлилось по моим венам.

Расстояние, Бастиан. Расстояние.

Быть мудаком считается, верно?

— Приложи лед. — Я кивнул в сторону ведерка со льдом и рассмеялся. — Похоже, у тебя его достаточно. — Я положил руку на поясницу Тесси и повел ее в свой кабинет.

Когда мы переступили порог, она уже хмурилась.

Я вскинул бровь.

— Что?

Она скрестила руки.

— Ты такой придурок!

— Потому что я ожидаю, что мои сотрудники будут выполнять свою работу? — Ма беспокоило, что я разговаривал с Тесси, как со взрослой, но у меня не было привычки нянчиться с людьми. Это касалось и моей сестры.

— Ты не должен быть грубым! Держу пари, Эверетт не знает, какой ты грубый! — Она пронзила меня до глубины души, развернулась и направилась к выходу.