Бастион одиночества
Шрифт:
Тот покачал головой.
— Отличное качество.
— Нет, спасибо.
Артур передал долларовую трубочку Роберту.
— Ты ведь знаком с Робертом, да? — насмешливо спросил Артур.
— Конечно. Однажды он украл у меня велик. — Дилан не упомянул ни о Рейчел, ни о пицце, ни о нападении в Ист-Виллидж, лишь напомнил Мингусу и Артуру, что был непосредственным участником истории этого квартала. Роберт ничего не ответил. Дилан не сомневался в том, что, встретившись взглядами в квартире торговца наркотиками, а может, и гораздо раньше, во время одного из многочисленных столкновений во дворе школы № 38, они заключили своего рода сделку: договорились молчать. Роберт не мог сейчас
— Это было очень давно, — с саркастическим великодушием добавил Дилан. — Как жизнь, Роберт?
— Хм, — промычал тот, втягивая в ноздрю дорожку кокаина.
Мингус извлек из шкафа комиксы и опустил всю стопку на пол. Судя по всему, к ним никто не прикасался уже несколько лет.
— Я никогда не складывал их в пакеты, — извиняющимся тоном произнес Мингус, раскрывая один из выпусков «Фантастической четверки» и погружаясь в воспоминания. — Черт возьми, когда-то я даже свое имя писал на обложках.
Мингус разговаривал сам с собой. Его приятелей комиксы сейчас не интересовали.
— Предлагаю тебе за них сто пятьдесят баксов, — сказал Дилан, не глядя на Мингуса и косясь в сторону Артура, увлеченно орудовавшего бритвой.
Роберт откинулся на спинку своего низкого стула, по-прежнему прячась в тени.
Мингус нахмурился, делая вид, что думает, и явно смущаясь нелепостью идиотской сделки.
— По рукам.
Дилан бросил деньги на зеркало, демонстрируя всем троим, как мало для него значат эти бумажки. Он хотел показать им, представителям Говануса, что Дилан Эбдус здесь больше не живет.
Роберт достал откуда-то бумагу и завернул в нее деньги.
— Я захватил рюкзак, — сказал Дилан. — Дотащу их домой сам.
Мингус кивнул, сраженный его деловитостью.
— Ладно.
Повернувшись к троице спиной, Дилан принялся укладывать расписанные маркером, замусоленные комиксы в рюкзак. Сидеть на полу, на коленях было невыносимо. В приступе ярости он схватил одну из расчесок-камертонов Мингуса и тоже сунул ее в рюкзак. Перед глазами еще стоял тот момент, когда деньги падали из его руки на зеркало. Нет, в его планы входило далеко не только это, сделка с комиксами представлялась ему лишь забавой, шуткой. Всю жизнь он был для своих ровесников в Гованусе отбросом, предметом насмешек, но вот наконец настали другие времена. Теперь Дилан мог позволить себе обзавестись хоть целой коллекцией сполдинов для забрасывания их на крышу. Или носков, с долларовыми купюрами внутри.
— Проводи меня, — сказал он, поднимаясь.
— Конечно.
Они прокрались мимо склепа Старшего. У самого выхода Дилан прошептал:
— Позвони мне завтра. Когда Ломба и Вулфолка не будет поблизости.
Ломб и Вулфолк. Прямо как Абрахам и Строс, или Джекил и Хайд, знакомые с детства сочетания. Дилан едва не засмеялся.
Мингус широко распахнул свои покрасневшие глаза, но Дилан ушел, ничего не объяснив. В Гованусе повсюду витали тайны, а в тебе постоянно сидел страх. Дилану приходилось выживать на Дин-стрит уже в те времена, когда Мингус Руд еще играл в футбол в Филадельфии, а Артур Ломб учился в частной школе. Только Роберт был здесь всегда. Но он, как бы ни измывался над Диланом, бить его никогда не отваживался — благодаря Рейчел. А эти два собирателя комиксов, похоже, намеревались остаться игроками на всю жизнь. Что ж, Дилан готов им подыграть. Они наверняка поняли, что именно он хотел продемонстрировать им своим сегодняшним визитом: тон в игре задает тот, у кого имеется толстая банковская книжка.
В одиннадцать утра,
— О господи, — сказал он.
Дилан засунул купюры в карман желтых шортов, которые были вполне под стать бетонным городским джунглям.
— Сколько? — спросил Авраам.
— Триста долларов, — солгал Дилан.
— Почему ты не положил их в банк?
— Это тебя не касается.
Авраам пал духом и стал придумывать какой-нибудь жесткий ответ — в такие моменты Дилану всегда становилось жаль отца.
— Мне кажется, касается, Дилан. Зачем тебе понадобились деньги?
— Хочу одолжить их Мингусу, — неуверенно произнес Дилан, не желая становиться оголтелым лжецом.
— Для чего Мингусу триста долларов?
— Не знаю. — Он направился к двери.
— Дилан!
— Не обращайся со мной как с ребенком, Авраам, — потребовал сын. — Я же сказал: к концу лета деньги на учебу у меня будут. Лето еще не закончилось.
Лето не закончилось: оно раскололось. Машины вдавливали в мягкий, как карамель, асфальт крышки от «Ю-Ху», «Райнголд», «Манхэттен Спешиал». На углу Невинс люди в машинах спешно поднимали стекла: кто-то включил гидрант, струя воды била прямо на дорогу. К полудню в домах раскрывались все окна и двери: изможденные жильцы мечтали вдохнуть хоть глоток свежего воздуха. Напрасно. Воздух был мертв.
Дилан, обливаясь потом, шел к дому Мингуса с пятью сотнями в кармане — уверенный в себе и невозмутимый.
Ни Артура, ни Роберта среди измученных жарой и влажностью людей, ползших по тротуарам Дин с черепашьей скоростью, он не увидел, не заметил вообще никого из знакомых.
Как обычно по воскресеньям, Старший ушел в церковь на Миртл-авеню, и Мингус был один на всем первом этаже с распахнутыми дверьми и окнами.
Дилан вошел в комнату. Играла музыка.
Мингус в трусах и затасканной майке лежал на кровати, сбросив с себя простыню и уткнувшись подбородком в сложенную вдвое подушку, — дремал под включенный на полную громкость фанк. Очевидно, он уже пытался сегодня подняться, и даже неоднократно, но опять падал в постель, не находя себе никакого занятия. Или все еще приходил в себя после бурно проведенной ночи, а то и нескольких ночей. Кокаинового осколка зеркала не было видно, и сама комната, залитая солнечным светом, уже не казалась зловещей. Мингус кулаками потер глаза, точно маленький ребенок.
— Привет, Ди.
— Привет.
— Значит, мой дружок захотел заняться с нами бизнесом.
— Может быть.
Мингус свесил с кровати ноги, показал Дилану на стул и причмокнул.
— Мастер Диллинджер кое в чем сомневается, — высокопарно произнес он. — И должен уяснить некоторые детали. Его железное правило: он должен уяснить.
Дилан молчал.
— Да улыбнись же ты наконец, Ди-мен! В чем дело? Боишься, что тебя начнет доставать Роберт? Положись на меня, старик.
— Я ни капли не боюсь Роберта.
— Вот и отлично. Я и не говорил, что ты его боишься.
Дилану не терпелось перейти к делу.
— Сколько денег вам не хватает?
— Вопрос не в этом. Скажи, сколько ты можешь внести?
— Две сотни.
— Две сотни. — Мингус задумался. — Хорошо. Никаких проблем. — Он был настороже, словно чувствуя какой-то подвох. — Значит, решено. Двести долларов, и ты в игре.
— У меня есть одно условие.
— Условие?
— Верни мне кольцо.
— Ах, черт! — Мингус прижал к лицу ладони и, качая головой, рассмеялся. — Он является сюда, треплется о том о сем, а на самом деле хочет только одного: получить назад свое кольцо.