Бастующая Россия. Шахтерские забастовочные комитеты и профсоюзы 1988–1995 гг.
Шрифт:
Таким образом, на наш взгляд, в профсоюзном движении России в начале 90-х действовали псевдопрофсоюзы, протопрофсоюзы и имитативные профсоюзы. Настоящих профсоюзов не было. Да и откуда они могли взяться?! Профсоюзы могут существовать только в условиях рынка труда. А в России в начале 90-х, до завершения массовой приватизации единственным реальным покупателем рабочей силы было государство. Рынок с одним покупателем – не рынок.
Целью нашего исследования является изучение исторического опыта возникновения и развития забастовочных комитетов в условиях кризиса и краха советской общественно-политической системы и становления новых общественно-политических отношений на территории нашей страны. Забастовки рассматриваются нами под углом зрения проблем зарождения несистемных элементов гражданского общества в процессе становления демократических институтов трансформирующейся России. Сложность такого подхода заключается
Я не собираюсь демонизировать или апологетизировать забастовочное и профсоюзное движение. Свою исследовательскую цель я вижу в том, чтобы показать забастовку, забастком и профсоюз такими, какие они есть на самом деле, с достоинствами и недостатками, без преклонения перед рабочим классом или принижения его роли.
Задачами исследования является изучение:
1. Социально-экономических и политических условий возникновения первых забастовочных комитетов в России;
2. Эволюции структур и функций забастовочных комитетов;
3. Развития межличностных взаимоотношений между активистами внутри забастовочных комитетов;
4. Субординационных и иерархических связей забастовочных комитетов, то есть системы взаимодействия этих органов с аналогичными структурами, и системы подчиненности этих органов;
5. Трансформации забастовочных комитетов по мере изменения исторических условий;
6. Социально-психологического состояния актива забастовочных комитетов.
Для решения этих задач, на наш взгляд, необходимо решить следующие подзадачи:
1. Проанализировать требования бастующих и их представление о рыночном обществе;
2. Проанализировать алгоритм развития забастовок;
3. Изучить финансирование забасткомов;
4. Изучить функции забасткома (на примере объединенного забасткома производственного объединения «Севуралбокситруда» (ОЗК ПО СУБР));
5. Изучить методы борьбы формирующейся буржуазии с забастовками;
6. Изучить ход трансформации забасткома и превращения его в профсоюз;
7. Изучить конкретную модель «политотдела» профсоюза (формирование движения «Шахтеры России»).
Впервые я столкнулся с профсоюзным и забастовочным движением в январе 1990 г., когда забастовали архивисты г. Тулы и я (тогда аспирант института всеобщей истории и преподаватель историко-архивного института) собирал деньги в поддержку забасткома архивистов. В мою бытность народным депутатом Красногвардейского райсовета г. Москвы, в 1992 г., я столкнулся с забастовками школ, детских садов и поликлиник. Также мне довелось заведовать отделом международных связей и общественных отношений независимого профсоюза горняков России, консультировать объединенный профсоюз трудящихся кооперативных предприятий, ЦК российского профсоюза работников среднего и малого бизнеса, входить в комиссию исполкома московской организации социал-демократической партии России по связям с профсоюзами, некоторое время быть членом штаба поддержки федерации профсоюзов авиадиспетчеров России (в период подготовки этого профсоюза к осенней забастовке 1992 г.), консультировать Росуглепрофсоюз и быть членом исполкома движения «Шахтеры России» (1995 г.). Материалы этих профсоюзов, отложившиеся в моем личном архиве, стали важной частью источниковой базы работы, предлагаемой вашему вниманию. В конце 1994 – начале 1995 гг. я работал руководителем аналитической группы в Национальной информационной корпорации (НИКО) – аналитической структуре корпорации «Олби». Материалы корпорации также использованы в этой книге. В качестве специалиста-политтехнолога я работал агентствах политконсалтинга «Николо М», «Политика», «ИМА-консалтинг», а также в службе избирательных кампаний и кадровых рекомендаций СДПР. В книге я использую материалы и этих структур. Эти материалы содержат, в основном, социологическую и политологическую информацию о выборах, электоральной активности населения и предвыборном положении в 18 регионах страны в 1992–2003 гг. Данные материалы использовались мною для изучения электоральной стратегии и тактики активистов забасткомов, а также как иллюстративный материал.
Важнейшей частью источниковой базы исследования является личный фонд лидера объединенного забастовочного комитета производственного объединения «Севуралбокситруда» (ОЗК ПО СУБР) В. Чезганова, который он мне подарил в 1993 г.
Фонд содержит материалы о деятельности забастовочного комитета ПО СУБР в 1991–1992 гг., о развитии забастовочного движения в Североуральске и становлении в этом городе Независимого профсоюза горняков. В файлах ОЗК ПО СУБР содержатся уставные документы Независимого профсоюза горняков России (НПГР), программные документы бастующих, например, принципы отношений с различными организациями,
Самым интересным, на наш взгляд, документом следует признать дневник забасткома, в котором фиксировались параметры забастовки – структурное подразделение, сколько человек, говоря на сленге шахтеров, «легло в забастовку», то есть забастовало, каковы основные требования бастующих, что происходило в ходе стачки. Дневник забасткома был документом «внутреннего пользования». Его данные не предназначались для печати или публичного оглашения, поэтому в нем много данных, противоречащих публичным заявлениям и листовкам ОЗК, что повышает ценность информации дневника и делает его, на наш взгляд, одним из главных достоверных источников по истории ОЗК ПО СУБР.
Кроме того, в фонде есть материалы профсоюзов, в основном, аналитические записки, решения и постановления высших органов профсоюзов, политические декларации профсоюзов, протоколы заседаний различных органов профсоюзов.
Много интересных данных для нашего исследования подчеркнуто из «неформальной» периодики. «Неформальная» пресса была особым культурно-политическим феноменом конца 80-х – начала 90-х годов. Это были незарегистрированные официально или учрежденные создаваемыми в конце 80-х – начале 90-х годов общественными объединениями газеты и журналы. На ней слабо сказывалось влияние прямой государственной цензуры, поэтому ее сообщения (например, о забастовках) зачастую были более информативны и достоверны, нежели сообщения официальных органов. В монографии использовались материалы трехсот изданий «неформальной» прессы.
В настоящем исследовании мы опирались и на материалы, опубликованные на страницах «леворадикальных» газет. В нашем случае к таковым можно причислить двадцать восемь наименований газет. Это – газеты, издаваемые в 1988–1993 гг. анархистскими организациями, такими, как Инициатива революционных анархистов (ИРЕАН), Союз анархистов, Анархо-коммунистический революционный союз (АКРС), Ассоциация движений анархистов (АДА), Анархо-синдикалистская свободная ассоциация (АССА), Комитет за рабочую демократию и социализм, Марксистская рабочая партия, Движение за создание революционной рабочей партии, Товарищество социалистов-народников и Конфедерация анархо-синдикалистов (КАС). Последняя – лидер среди издателей «левой» прессы. Мною использовалась информация двенадцать изданий Москвы, Ленинграда (Санкт-Петербурга), Казани и Харькова, принадлежавших этой группе.
«Левые» группы в исследуемое время были небольшие и, как правило, молодежные. Они были совершенно мирными и не поддерживали террористическую тактику своих «праотцов». Многие из них (КАС, ИРЕАН, Товарищество социалистов-народников) были созданы молодыми историками, увлекавшимися анархизмом и народничеством как предметом своих исследований. Как большинство изданий того времени, газеты «левых» развивали на свой лад «возрожденческую» идеологию и по-своему «воевали со временем», пытаясь «переиграть», реинтерпретировать ход исторического процесса. Общеисторический вывод «левых» был таков – все беды России произошли потому, что в свое время граждане страны последовали за большевиками-ленинцами, а не за анархистами, эсерами и троцкистами. Если возвратиться в «исходную» историческую точку, признать ошибки и «исправиться», то можно вновь «найти верный путь» к процветанию, демократии и новому социализму. Преуспевали в изложении подобной концепции «А-S Инфо» (ИРЕАН), «Община» (КАС), «Интер-взгляд» (Комитет за рабочую демократию и социализм), «Трибуна» (Движение «Добрая воля»), «Революционная Россия» (Товарищество социалистов-народников). Не чужды были «левые» и традиционной для демократического движения апологетики западных взглядов. Правда, апологетизировались, в основном, современные западные анархисты, «зеленые» и троцкисты. Многие группировки (например, троцкистская группа Д. Мандела или шведские анархисты) восхвалялись, в том числе и по финансовым причинам, так как именно они были спонсорами ряда «левых» изданий. Такие взгляды причудливо сочетались с ретрансляцией общедемократической критики КПСС и частичной поддержкой Б. Ельцина и его окружения, что, естественно, еще дальше отдаляло «левых» конца 80-х – начала 90-х от исторических «прототипов».