Басурманин. Крылья каарганов
Шрифт:
– Княже! Стой! – окрик воеводы застал её в дверях. – Что с посольством делать велишь?
Она зло поглядела на вельмож через плечо и бросила на ходу:
– Делайте, как сговорено, коли ничего уже не исправить.
И тряхнув головой, выбежала из палат.
Опасаясь, что горячий нрав Дамира может принести ей больше бед, чем женитьба на Дарине, Влада бросилась в покои Дамира.
Он сидел на лавке у сундука с доспехами и клинками.
– И помышлять не смей о походе на Муром! – набросилась она с порога на Дамира. – Рязанское княжество в зависимости у муромского князя. Коли супротив пойдёшь, многие подымутся. И тогда не сносить тебе головы. Найдутся
Дамир откинул в сторону клинок, подскочил с лавки, сжал Владе плечи:
– Ты вели! Я всё устрою так, что на нас никто и подумать не сможет!
– Дамир! – Владелина прижалась к его груди. – Не могу я воле батюшки противиться. Я ведь никчёмная. Да и какой с меня муж. Батюшка сказывал, что и Дарина та не без изъяну. Слухи ходят, что она токмо сынка родила. Без наследника княжеству никак. Если можно то было, батюшка не решился бы на подмену. Княжеству нужен князь и наследник. Нешто у степного народа не так заведено?
– Хан без кеде, не хан! – прижимая её к себе, ответил Дамир. – Верно сказываешь.
Владе так не хотелось выбираться из его нежных объятий, но она отстранилась, подошла к столу и села на лавку.
– Вот и слухи вокруг Рязани недобрые бродят. Гориславич опять в нашу сторону очи обратил.
– Об чём на совете сказывали? Нешто и правда к тебе князь Тьмутараканский сватался?
Влада вздохнула. Хоть и было это давно, в ту пору, когда она ещё только перешагнула возраст отрочества, но вспоминать о тех днях до сей поры было муторно. Она помнила, как тяжко было батюшке всякий раз, как приходилось искать повод и отказывать князю, много старше её годами. Помнила она, сколько слёз пролил князь Мстислав, оплакивая сына. И как обрядили её в платье брата и велели отзываться на имя его она тоже забыть не могла. Зато князь Олег, услыхав о кончине княжны, боле не досаждал и, казалось, позабыл дорогу. А теперь вот вновь в сторону Рязани смотрит. Не иначе силой окреп.
Рассказывая Дамиру обо всём, Влада запиналась, подолгу молчала, а, упоминая батюшку и брата, и вовсе роняла жемчужные слёзы. Он слушал молча, не торопил, и когда она смолкла, взял её мокрое от слёз лицо в ладони, коснулся губами глаз, щёк, губ…
– С Гориславичем управиться невеликое дело. А вот с девицей, что в жены тебе предназначена делать чего велишь?
Владелина обтёрла лицо и встала:
– Ничего не велю! Исполню волю последнюю батюшки моего. А дальше как пойдёт, так и видно будет, что делать.
Оправив кафтан, и не взглянув на Дамира, она вышла из его светлицы и отправилась в свои покои.
Глава 3
Мара открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Пробуждение оказалось долгим и тягостным. В голове гудело, а тело затекло и болело. Пошевелилась. Руки и ноги связанны. Оглядевшись, она пыталась понять, куда её привезли: полутёмная крохотная комната с двойными широкими дверями. Даже отсюда с соломы видно было, что они слишком низкие. Маленькое окошко, в которое робко проникал свет, гора подушек в углу, низенький столик. Мара попыталась лечь на спину и упёрлась спиной во что-то твёрдое. Подняв голову, увидела столб, подпирающий балки на потолке…
…Когда, очнувшись после похищения, увидела чёрных всадников, сразу поняла к кому её везут. И оттого мысль о побеге не оставляла её не на миг. Последнее, что Мара помнила, это как остановились напоить лошадей. После долгого изнурительного пути на последнем привале она и зубами развязывала руки, и о камень тёрла. Но, крепкая верёвка никак не поддавалась, чтобы она не делала. Освободиться не вышло. Да и солёный привкус во рту муторно напоминал о том, что она давно хочет пить. А потом пришла Суюма. Насмехаясь над её беспомощностью и попытками освободиться, она влила ей в рот приятный травяной отвар. Тёплая пряная жижа, обволакивая, согрела нутро, утолила жажду и потянула в сон…
… Что было дальше? Пытаясь вспомнить, Мара прислушивается к звукам за дверьми. Но там было тихо. Словно издалека потянуло дымом костра. Вспомнив, Мара вздрогнула. Последнее, что она видела в своей земле – пылающий шатёр. Её шатёр Стало быть, Дамир будет думать, что она погибла и ждать помощи не от кого.
Стукнул засов, и двери раскрылись. В комнату вошла Суюма, неся перед собой миску с лепёшками и кувшин.
– Куда меня привезли? Зачем?
Удушающая тревога горечью подкатывала к горлу, но Мара старалась казаться спокойной.
– Ты знаешь ответы.
Она поставила еду на столик.
– Хорезм… – сомнений больше не осталось. – Думаешь, Джамбулат заплатит тебе за меня?
– Джамбулат – мой брат, – с усмешкой сказала она.
Услышав эти слова, Мара шарахнулась в сторону. Словно бурлящее варево, жар разлился по нутру. Суюма наклонилась к ней, чтобы развязать руки.
– Когда мы с Агын оказались в становище Явуз-хана, ему этого знать было не нужно. Он думал, что я прислуживаю дочери Каюма. Но рядом со мной всегда были те, кто оставался верен Джамбулату. Назовись я, и они служили бы мне. Но я выжидала. Я знала, что мой срок ещё придёт. И даже когда Явуза не стало, и народ принёс клятву верности Дамиру, всё осталось, как и прежде. А когда он привёз тебя, я сразу поняла, кто ты. Да, Магрура! Это у меня ты отняла победу в состязании лучников, оставила без роскошного коня, которого брат обещал мне. Это я послала ему весть о том, что ты не погибла в пожарище.
– Думаешь, месть поможет тебе вернуть то, чего ты была лишена? – Мара пыталась понять, что задумала Суюма, но та всякий раз выворачивалась, будто змея, и уползала.
– Он винил себя в том, что ты погибла в огне. Ты знала?
– Нет.
– Немудрено! Тебя долго не было в становище. Я не поверила в то, что Явуз смирился с твоей гибелью и не стал мстить Джамбулату. Поначалу пыталась узнать, где он тебя спрятал. Но все были уверены, что ты погибла. А потом Дамир привёз тебя из дальних земель – поселил в отдельный шатёр, дал всё, что ты попросила. Я смотрела на него, а он на тебя. И вскоре поняла, кто ты есть. А когда он взял тебя в поход на Русь и вы привезли оттуда израненного княжича. Или, надо сказать, княжну?..
Мара вскинула голову и наткнулась на колючий взгляд Суюмы. Та улыбалась.
– Так и есть! Агын оказалась права. Твой сын променял её на княжескую дочь.
– Мой сын? – изобразила удивление Мара.
– Да, Магрура, твой сын. Дамир. Неужели ты думала, что я не догадаюсь?
Магрура оперлась спиной о столб и постаралась успокоиться.
– Хан Дамир для меня лишь сын моего предречённого. У Явуз-хана и кроме меня были женщины.
– Явуз спас тебя, но позволил погибнуть вашему сыну? – Суюма усмехнулась. – Можешь говорить всё, что пожелаешь. Тебе нет веры. Как и Явуз, ты будешь защищать того, кто тебе дорог. Но знай! Вы оба будете принадлежать моему брату. И ты! И твой сын…