Батальон прорыва
Шрифт:
Скоморохов выстрелил в упор в напавшего на него немца, побежал в помещение, из которого доносился стрекот вражеского пулемета. Его опередил один из пограничников. Он первый ворвался в комнату, где у пулемета притаились два немца. Один из них, в офицерской форме, выстрелил из пистолета. Пуля угодила пограничнику в живот. Андрей, не целясь, разрядил барабан в офицера, обернулся к пулеметчику, но тот уже схватился в рукопашной с раненым пограничником. Немец пытался выбросить бойца из открытого окна. Скоморохов кинулся на помощь, но опоздал. Немецкому пулеметчику удалось столкнуть пограничника, но тот крепко вцепился в немца и увлек его за собой. Андрей выглянул в окно. Два недвижимых тела лежали на выложенной камнем мостовой, так и не выпустив
Звук шагов заставил его обернуться. В комнату, пошатываясь, вошел пограничник с обнаженной головой. Его белесые волосы и лицо были залиты кровью. Андрей указал на пулемет.
– Будь здесь.
Пограничник, не проронив слова, тяжело опустился рядом с пулеметом. Скоморохов схватил пистолет немецкого офицера, выбежал на лестничную площадку второго этажа. Оставшиеся в живых пограничники, ловко орудуя штыками и прикладами, уже пробивались на чердак. Там находился еще один пулеметный расчет. Чердачный сумрак встретил их вспышками выстрелов. Бондаренко выронил винтовку, схватился за плечо. Скоморохов выстрелил в сторону вспышки. Стон из темноты известил, что он не промахнулся. В ту же секунду из-за сложенной из кирпича каминной трубы на них накинулись еще два немца. Как оказалось, пулеметчики были на чердаке не одни. Один из немцев набросился на Андрея сзади. Скоморохов, применив прием самбо, перекинул его через себя, выстрелил из пистолета. Другой бросился с ножом на Бондаренко. Бондаренко отскочил, но дальше отступать было некуда. Путь к отступлению преградила куча хлама, брошенного жильцами дома на чердаке. Возможности отбиться от противника, вооруженного ножом, у раненого пограничника было мало. А тот уже был рядом. Бондаренко нащупал позади себя ножку стула. Ухватив её здоровой рукой, он ударил немца по плечу, а затем несколько раз по голове. На помощь ему подоспели пограничники. Они-то и помогли ему связать пленного. Скоморохов подошел к слуховому окну чердака, снял фуражку, высунул руку, помахал. Из-за мешков с песком показались фигурки в зеленых фуражках. С криком «ура!» пограничники побежали к дому.
Они уже были рядом, когда раздались выстрелы. Пограничники попадали на мостовую. Стреляли из окон и подвала соседнего дома с другой стороны улицы. Скоморохов приказал:
– Всем вниз! Пулеметы на эту сторону! Быстро! Огонь по окнам!
Пограничники не мешкали. Надо было выручать товарищей. Пулеметные очереди отогнали немцев от окон, но выстрелы автоматов из подвала не давали подняться бойцам на улице.
Скоморохов выругался:
– Твою мать! Пулеметами их из подвала не выкуришь, надо гранатами.
К Скоморохову подошел круглолицый, крепко сложенный пограничник.
– Товарищ младший лейтенант, разрешите мне. Я их стороной обойду, там непростреливаемое пространство. Мне бы гранат только, и не давайте немцам из окон высунуться.
– Не бойся, прикроем и гранат дадим. Ты только выкури этих паразитов из подвала.
Пограничник улыбнулся.
– Вы не сомневайтесь, товарищ младший лейтенант, выкурю.
Скоморохов еще не успел запомнить всех доверенных ему бойцов, а потому спросил:
– Как фамилия?
– Журбин… Сергей.
– Действуй, Журбин Сергей, вся
Спустя пять минут пограничник уже полз вдоль стены дома, где засел неприятель. Захваченные у немцев пулеметы били по дому, не давая им вести огонь из окон. Скоморохов напряженно следил, как Журбин подполз к узкому подвальному оконцу, из которого строчил автомат, вырвал чеку, бросил гранату внутрь. За первой гранатой последовала вторая. Пограничники Скоморохова ринулись в атаку, за ними поднялись те, которые были на улице. Двое из них так и остались лежать на холодных камнях мостовой. Остался лежать у подвального оконца и пограничник Журбин…
Когда с немцами в здании было покончено и две группы снова соединились, оказалось, что из двадцати двух бойцов, способных вести бой, осталось тринадцать. С ними Андрею Скоморохову предстояло идти дальше. Он распорядился оставить в доме пленных немцев и раненых пограничников. Бондаренко оставаться отказался:
– Не можно мени залишатися, мени трохи дряпнуло. Товарищ младший лейтенант, дозволите йти з вами. Я и стриляти можу. Ось пальци ворушаться.
Рана действительно оказалась несерьезная, пуля лишь царапнула плечо. Андрей отказать не смог, а потому дальше пошли вместе.
Отбив у немцев ещё один дом, они двинулись дальше. Впереди была площадь. Пограничники приготовились к атаке, когда им навстречу с грохотом и ревом выкатился немецкий танк. Рядом с ним бежали немецкие пехотинцы. Зажатые между каменных домов пограничники оказались в ловушке. Оставалось отступать или прятаться в домах. Скоморохов понимал, что прежде чем они это сделают, половина из них будет уничтожена огнем из пушки и пулемета танка, а также выстрелами немецких солдат. На миг Андреем овладело оцепенение. Сзади громыхнуло, танк задымил, попятился. Скоморохов обернулся и увидел на соседнем перекрестке два орудия. Противотанковая артиллерия на конной тяге подоспела вовремя. Это было спасение. Скоморохов хрипло выкрикнул:
– В атаку! Вперед!
И пошли… Взяли площадь, выбили немцев из Перемышля, вышли к границе – реке Сан, но останавливаться не стали, в составе сводного батальона пограничников под командованием старшего лейтенанта Поливоды ринулись на мост. При поддержке пулеметного огня из дотов и артиллерии к вечеру вошли в германскую часть города – Премзель, иначе называемую Засанье.
Бондаренко радовался:
– Всё, тепер ми нимцив поженемо. Допомога пидийде, и пидемо дали. Вирно Колисникив говорив, що вийна буде не довгою.
Скоморохов надеялся, что так и случится, радовался вместе с остальными, но что-то мешало ему в полной мере насладиться победой. Он гнал от себя засевшую в глубине души тревогу, но она не уходила. Андрей знал, что передышка будет недолгой, знал, что немцы копят силы для атаки на город. Думал, как силами доверенного ему полувзвода, от которого осталось одиннадцать человек, дать отпор немцам. От мыслей его оторвал боец с перевязанной головой. Скоморохов его узнал, это был тот самый раненый пограничник с белесыми волосами, которого он оставил у пулемета на втором этаже во время штурма занятого немцами дома. Он, как и Бондаренко, увязался за остальными и, несмотря на раны, дошел до позиций, где они остановились.
– Товарищ младший лейтенант, за углом дома автомобиль немецкий, в нем офицер убитый. При нем документы обнаружили. Вот.
Пограничник протянул пухлую черную папку из кожи. Скоморохов открыл клапан, глянул на документы.
– Пойду покажу командиру батальона, пока он рядом, ему решать, что с этими бумагами делать…
Командира батальона долго искать не пришлось, посмотрев документы, старший лейтенант Поливода посетовал:
– Жаль, что не удалось взять немецкого офицера живым. – после минутного раздумья распорядился: – Значит так. Документы надо срочно доставить в штаб отряда. Возьмите своих бойцов, заодно сопроводите на ту сторону реки пленных немцев, освобожденных из гестапо красноармейцев и гражданских.