"Батя". Над законом
Шрифт:
– Ах ты… сука!
– Мои люди верны мне, Федя. Андрей всегда был на моей стороне.
– Хотел сдохнуть с ним Ломов, - кивнул на Батина, - сдохнешь, - рычал Рябов, рявкая на своих парней, давая им понять, чтобы взяли в кольцо мужчин.
Они и взяли. Только не Батина, а Вдовина и Рябова, который округлил глаза, таращился на своих парней и ни черта не понимал.
– Да, Федя, бабки и правильно добытая информация иногда способны творить чудеса. Когда окружаешь себя продажными шкурами стоит ли удивляться, что тебя самого
– Ты-ыыы, ты…, как ты…
– Я ему сказал, - произнёс Андрей.
– А я помог, - процедил следом Калашников.
Рябов приблизился к молчавшему Вдовину, который так же ошалело смотрел на всю эту ситуацию.
– Что же, Вдовин, поскольку ты здесь, придётся и тебя завалить, уж извини, - процедил Батин, сверкая почерневшими омутами, ставшими похожими на две бездонные бездны, которые непременно обещали стать могилой для этих двоих.
– Я представитель закона, - рявкнул полковник.
– Здесь я тебе и закон, мразь, и судья, и адвокат, и палач, - произнёс Батин, - а свои законы будешь объяснять таким придуркам, как ты сам или Рябов. Я над законом, полковник. Запомни и больше не шпыняй в меня своими правовыми аспектами.
Вдовин откровенно паниковал. Рука дёрнулась за оружием, но выстрел прозвучал сразу же. Рябов шокировано уставился на тело Вдовина, которое рухнуло у его ног. Пуля, выпущенная из пистолета Батина, угодила полковнику в голову, не оставляя ему ни шанса на то, чтобы выжить.
– Я не даю второго шанса, Федя. Никому. Никогда. И тебе его не дам. От моего предложения ты оказался. Поэтому не обессудь, - Батин наставил на него пистолет, видя, как трусится от страха ублюдок.
– Что ты матери своей скажешь? Что мужа её убил?
– Что-то да скажу. Но ты уже об этом не узнаешь, - процедил, нажав на курок.
Сергей Калашников наблюдал, как тело Рябова рухнуло рядом с телом Вдовина. Поражало, как уверенно и хладнокровно Батин расправился с этими двумя. Но в данной ситуации он иначе поступить не мог.
Люди Бати ждали от него ответных решительных действий. И Батя обязан был покарать тех, которые были виновны в смерти Всеволода Батина.
Жёстких действий ждали.
Слабину нельзя показывать.
Её нельзя проявлять.
Никогда.
Ни перед кем.
А иначе – затопчут.
Мир криминала слабых не приемлет.
Он их сжирает, подминает и уничтожает.
Александр смотрел на два тела и понимал, какой серьёзно беды смог избежать, узнав не слишком поздно, что отчим за его спиной вёл двойную игру. Если бы вовремя не прозрел, слепота и нежелание верить в предательство близкого человека могли бы стоит ему его собственной жизни.
– Приберите здесь всё, - дал распоряжение своим парням, - а после махнул Калашникову, Андрею и Алексею следовать за ним. На душе паршиво. Плохо. Но он сделал то, что должен был сделать. И не будет жалеть.
.
.
Захар провалялся в постели четыре дня подряд с высокой температурой.
На пятый день увидел в своей комнате Родиона. Даже глазам сначала не поверил. Подумал, что ему это кажется.
– Очухался! – произнёс Рахманов, присаживаясь рядом.
– Я… А ты что здесь делаешь?
– Я каждый день здесь что-то делаю. Навещал тебя, Захар. Лихорадило тебя неслабо. Но сейчас, когда жар спал, я думаю, тебе должно стать легче.
– Вот же чёрт! – фыркнул Захар, в планы которого совсем уж не входило валяться четверо суток овощем.
– Не переживай, твои дела я проконтролировал. Лично. Ещё Илью выписали четыре дня назад. Большую часть ваших совместных делишек он взвалил на себя, - Родион прищурился, - скажи-ка мне, Захар, почему я ничего не знаю о том, что ты плотно сотрудничаешь с ублюдком Арским?
Захар невольно усмехнулся, а Родион насупился ещё сильнее, откровенно не понимая, что такого смешного спросил.
– Веселишься? С врагом моим шашни водишь и тебе смешно?
– Смешно, Рахманов. Ты хоть знаешь, как я себя сейчас чувствую? Словно бульдозером по мне прокатились. Башка отлетает, там кисель вместо мозга и думать сложно. Концентрировать внимание на чём-либо почти невозможно. А ты меня про Арского пытаешь! Да, есть у меня с ним дела. Давно уже у меня с ним общий бизнес. Но ты извини, Родион, но сейчас о моих делах с Арским я тебе рассказывать просто не в состоянии. Да и не касаются тебя мои дела с Арским.
– Арский мой враг, Захар. А ты – мой кузен, мой друг. Какие дела могут быть у моего друга с моим врагом? Сечёшь намёк? Друг моего врага - мой враг. Это золотая истина.
– Я не враг тебе, Родион. С Арским я работаю осторожно и ни на йоту ему не доверяю. Но и ты пойми меня правильно, наш совместный союз с тобой и Авдеевым – это редкое исключение из общих правил. Обычно самый сильный пытается подмять под себя того, кто послабее и самому вылезти на самую вершину. В нашем городе ни ты, ни я, ни Авдеев не пытаемся переть друг против друга, не выясняем, у кого толще и длиннее, а ведь могли бы. Но при этом я не хочу сидеть на месте или под кем-то. Арский заправляет в столице, и мне нужна там определённая сфера влияния.
– То есть, ты не хочешь сидеть на вторых рядах, Захар?
– Я не попру против тебя, ты знаешь. Но у меня свой бизнес, собственные амбиции и стремления. Пусть даже с тем, которого ты врагом считаешь. Хотя, здесь ты сильно ошибаешься, Родион.
– В чём же?
– Арский тебя ненавидит, но вредить или нападать на тебя никогда не станет. Ты – муж его единственной дочери. Как бы там ни было, но Людмила дорога этому гаду. Ты – отец двух внуков Арского. Уже сам этот факт делает тебя для него неприкосновенным. Дочке и семье дочки Пётр Арский вредить не будет.