Батяня. Комбату лишнего не надо
Шрифт:
От образа миролюбивого кришнаита не осталось и следа. Тщательно побритый череп бликовал в свете лампы. Легкий арбалет удобно лег в руку. Командир пакистанской спецгруппы осторожно погладил его. В каждом его движении чувствовалась трепетная любовь к беззвучному орудию убийства. Еще в раннем детстве он ходил с отцом в музей стрелкового оружия и разглядывал за стеклом старинные луки и арбалеты. Тогда он только мечтал, что когда-нибудь возьмет в руки нечто подобное. Колчан и арбалет пакистанец положил в небольшой рюкзак и вышел на улицу.
Лавров
– Может, их по одному выманить? – предложил Збруев, наблюдавший за лесом из-за полога.
Майор нашарили в коробке самый большой крючок, предназначенный для ловли крупной рыбы. Он тут же приложил его к концу длинной палки, оценивающе осмотрел. После секундных раздумий принялся закреплять крючок леской, плотно обматывая ее вокруг тонкой железки и древка.
– Не имеет смысла, – продолжая заниматься своим делом, ответил Батяня, – они скоро сами к нам придут. Вопрос в том, как и чем мы их встретим.
– Они к нам? – Збруев не совсем понимал план командира.
– Можешь поверить на слово. В скором времени они попытаются нас прикончить. Далеко от палатки не отходить.
Комбат натянул леску и крепко завязал ее на узел. На самом конце палки из-под туго намотанной лески торчал загнутый вопросительным знаком крючок.
– Ну что, капитан, придется тебе продолжить учебу. – Комбат отдал ему древко с крючком.
– За нами следит один из них, – практически беззвучно произнес Збруев, но майор его расслышал.
– Его позиция за толстой сосной, – даже не выглянув наружу, определил Лавров, – это единственное пригодное для наблюдения за нами место. Мой план начинает срабатывать. Разжигай костер.
Лавров уже приматывал к другому древку свой стропорез. Збруев начал догадываться, что приготовил противнику командир.
Костер неподалеку от входа в палатку не столько разгорелся, сколько задымил.
– А теперь поспешим. «Молнию» на входе не закрывай. Пусть думают, что мы остались внутри, – с этими словами майор прорезал заднюю стенку палатки и, прижимаясь к земле, выполз наружу.
Глава 5
Разложенную на коленях карту освещала врезанная в потолок салона лампочка. Яркий свет, исходивший от нее, бликовал на лощеной бумаге. Безымянный палец с золотым кольцом, подобно самописцу сейсмографа, носился по карте, то подымаясь вверх, то стремительно опускаясь вниз.
Наконец палец замер, остановился, ноготь прочертил углубление. Мулатка взяла маркер и обвела зону красным кружком, тут же нарисовала под ним цифру «3». Отложила маркер на соседнее сиденье. Палец с золотым кольцом вновь заплясал по бумаге. Но работе Бриджес помешала тень, мелькнувшая за боковым стеклом джипа. Ручка дернулась, щелкнул замок. На сиденье рядом с мулаткой опустился промокший до нитки лейтенант Магвайер.
Даже лицо его было выпачкано грязью, глаза покраснели от ветра.
– Мои люди прочесали каждый сантиметр этого чертового берега. Ни тела, ни одежды. Начинается прилив.
Уитни кивнула.
– Кажется, вы сидите на моем маркере.
– Извините! Я не сразу почувствовал.
– Спасибо.
После недолгой паузы, в течение которой мулатка ставила крест на уж обысканной зоне, Магвайер осторожно предложил:
– Я бы свернул поиски на побережье и перенес их вглубь материка. Это позволит высвободить часть моих людей. Они заслужили небольшой отдых.
Ответ последовал незамедлительно:
– Я должна вам кое-что объяснить. Если Гусовский в самом деле погиб, то нам придется организовать дозированную утечку ложной информации для русских. Пусть думают, что он жив и выдает нам секреты. В любом случае мы можем повернуть ситуацию себе на пользу. Поэтому можете на самом деле не искать на побережье, но людей там придется оставить еще на какое-то время. Как только мы убедимся в том, что вице-адмирал мертв, тут же инсценируем его поимку.
Лейтенант Магвайер скрежетнул зубами. Мулатка была права. И он понимал, почему она так настойчива. Если просто признать факт гибели вице-адмирала и ничего не предложить взамен, то на ее карьере агента ЦРУ можно ставить крест. А это означало отстранение от оперативной работы и перевод на унизительное для самолюбия место в архиве, откуда не удастся вырваться до самой отставки.
– Хорошо, можете сместить отвлекающие внимание поиски в более спокойное место и перебросить часть людей на прочесывание местности. А сейчас прошу меня извинить, – ответила мулатка, не отрывая глаз от карты.
Хлопнула дверца. Бриджес, оставшись в салоне одна, глянула за лобовое стекло, сквозь пелену дождя виднелись силуэты морских пехотинцев. Зашипела закрепленная на панели приборов рация.
– Первый слушает, – мулатка дотянулась до микрофона.
– В озере обнаружен парашют, мэм.
Лицо агента ЦРУ осталось непроницаемым.
– Оставайтесь на месте, – она открыла дверцу и позвала водителя, – едем.
Озерные волны прокатывались по сморщенной складками шелковой материи и подбирались к носам армейских ботинок. Трое морских пехотинцев разглядывали прибитый к берегу парашют, но не спешили высказывать свои догадки, ждали, когда заговорит мулатка.
– Ваше мнение, лейтенант? – Она повернулась к Магвайеру.
– ВДВ. Воздушно-десантные войска. Парашют русский, – уверенно произнес он.
– Полностью с вами согласна, – ответила Бриджес, – но к убитому на территории базы диверсанту он не имеет отношения. Если только нас намеренно не хотят ввести в заблуждение.
Магвайер устало вздохнул:
– Конечно. В ВДВ России стараются не брать мусульман. И уж тем более не стали бы посылать не русского по национальности в Норвегию. Работы прибавилось. – И тут же пристально посмотрел на командира группы, молодого сержанта. – Как вам удалось его обнаружить?