Байкал. Книга 5
Шрифт:
– Нет, как раз мои соплеменники, но племя кочует многие и многие годы и столетия, медленно продвигаясь за своими стадами. Но я тоже кочую, по всему миру, ухожу и возвращаюсь. А как же? – усмехнулась Басыр, посверкивая чёрными глазами в прорезях удивительных изогнутых век.
– Так ты можешь прикинуться кем хочешь?
Она покачала головой:
– Нет, только старой. Какой, я, возможно, стала бы, имей способность стареть. Как твой брат, прикинуться кем угодно – нет, этого я не могу.
– Мировасор ещё может так, – сказал я, – верно, Мировасор?
Я взглянул
– А… нет. Нет-нет, Эрбин, я только, как и Басыр, могу показываться людям стариком, а как твой брат любым человеком – нет, это мне недоступно. Это, видимо, подвластно только тем, кто отдаётся Тьме.
– Арик никогда не отдался бы Тьме, в это я не верю, – твёрдо сказал я, выпрямляясь во весь рост и оглядев остальных свысока, пусть возразят мне, пусть и меня изгонят, я пойду искать Арика с Аяей…
Мировасор поднялся от очага, к которому успел усесться и протянуть к нему озябшие руки.
– Ты же всё видел! Ты не веришь собственным глазам?! – воскликнул он, бледнея от злости.
На это мне легко было возразить:
– Ну, глаза легко обмануть, Мировасор. И то, что Вералга по-прежнему с нами, сидит у очага, улыбается и угощается рыбой и этим странным местным отваром то ли из мха, то ли из коры, а не лежит хладным трупом, погребённой под лавиной возле нашего дома, уже говорит мне, что не стоит верить всему, что видят мои глаза. Глаза не всегда зрят истину…
Вералга поднялась тоже, оставив трапезу, за которую взялась было с таким аппетитом.
– Мир, Эрик, прошу вас, не надо! Не надо ссориться и спорить теперь, когда мы едва выбрались из такой передряги! – взмолилась она, глядя на нас попеременно.
– Давайте подкрепимся и подумаем, как убраться отсюда, – подал голос Викол.
– А мне стоит поторопиться, иначе ваше Великое Море снова возьмётся льдом и мне придётся проситься к вам для перемещения отсюда в тёплые края, – сказал Орсег, улыбаясь, большие белые зубы нерадостно сверкнули меж тёмных губ. – Право, это так замечательно, не ожидал, что рыбу можно приготовить так вкусно! Ты просто колдовскими чарами обладаешь, а, Басыр?
Она лишь пожала плечами непринуждённо.
– Ничего тут особенного нет, рыба в Великом Море сама дар Богов, ничего с ней особенного делать не надо, да, Эрбин? Ты байкалец, знаешь… А ты, Орсег, не подольщайся и не подкатывай к моему берегу свои корабли, я тебя не выберу, с тобой, водяным, мне несподручно, мне под воду ходу нет, стало быть, в разлуке быть, зменять станешь, я того не люблю. Да и в снегах моих родных околеешь! – засмеялась Басыр и снова лукаво посмотрела на меня.
Похоже, положила на меня глаз. Но сейчас это совершенно не тронуло меня, хотя должно было польстить, Басыр, как видно могущественная волшебница, если так можно называть предвечную, и красавица к тому же. Пусть она простит меня, но я совсем не испытываю желания к ней, я даже не помню, как это было некогда между нами… ничего, даже, когда именно это было. Я и запомнил её имя потому, что она странные речи позволила себе, и после… я думал, приснилась. Но нет, вот она, и настоящая, и к тому же, как и все тут, у этого очага, предвечная. Вот беда-то для меня, приглянуться предвечной, к которой вовсе не лежит моя душа.
Всё бы ничего, и я, должно быть, даже поддался бы её притяжению, но в душе у меня сейчас зияла громадная пустота, настоящая дыра без дна, в которую улетали все чувства. Ара нет и нет её, Аяи, опять я потерял их обоих. Без Арика было плохо в своё время, но без Аяи… Я не могу даже представить. Кроме всех чувств, которые я сейчас старался прятать куда-нибудь поглубже, потому что быть опозоренным, а тем паче жалким, мне не хотелось, хорошо, что всеобщее потрясение выбило из сознания то, что было перед лавиной. Но что я стану делать, когда проснусь завтра, а Аяи нет…
Я сел к очагу рядом с Дамэ, а Рыба присела с другого бока, не обращая внимания на жгучие взгляды Басыр. Рыба наклонила голову ко мне.
– Эрбин, ежли хочешь с энтой… как её там… э-э… Басыр, я мешать не стану, токмо видится, ты не расположон? А? – тихонечко проговорила Рыба, стараясь не привлекать внимания окружающих, и осторожно взглянула мне в лицо.
– Спасибо, Рыба, – ещё тише проговорил я, чуть склонившись, делая вид, что я тянусь за очередным куском рыбы, чтобы остальные, радостно жующие и оживлённо сокотавшие между собой, не слышали нас. – Держись около, как в прежние времена.
– А… А Дамэ позволишь тож?
Я усмехнулся, мельком взглянув на него.
– Сроднились, гляжу? Пускай, так-то всегда лучше, – кивнул я.
– Может, найдём иде Аяю-то с Арием? – себе под нос поговорила Рыба.
– Поищем, как же быть… как ещё… как обычно. Только этим и занимаемся, которое столетие…
Тем временем Вералга выпрямилась, очевидно, достаточно подкрепившись и вытянув шею, проговорила:
– Предвечные! Скоро ночь, мы утомлены сегодня и, думаю, лучше отложить до завтра обсуждение наших дел. Вы согласны?
Никто не стал спорить, не стал и я, подумав про себя, уж не в сговоре ли Вералга и Басыр, которая, конечно, оказалась возле меня немедленно после того, как все улеглись вокруг очага и очень быстро начали посапывать. День выдался тяжёлый и длинный как никогда, потому и заснули сразу, едва закончили трапезу и кое-как отползли от котла с едой. Только мне, похоже, не спалось. Да ещё Басыр, которая, оглядевшись и убедившись, что все сопят во сне, быстро-быстро стянула тельник из мягкой кожи оленят и, совершенно обнажённая, юркнула ко мне по одеяло из лисьих шкур, самого лучшего, что нашлось…
– Басыр, ты… не пожалеешь после? – выдохнул я.
– Что ж… вовсе не по нраву тебе? – усмехнулась она, но за усмешкой я почувствовал уязвлённую женственность, она даже сдвинулась убраться.
Ну что мне оставалось? Конечно, я остановил её, оставляя возле себя. Излишне говорить, что было дальше, и я думал, до чего мне стыдно, что я жду, пока она уснет, чтобы тихонько разбудить Рыбу и Дамэ, и вместе утечь отсюда… Стыдно, ох, стыдно быть таким, изменять самому себе…
Но так мы и сделали, все трое тихонько, стараясь не шуметь и даже не делать лишних шагов внутри чума, вышли наружу под снегопад.