Байкеры
Шрифт:
Пять минут назад неподалеку остановился байк с большущим мальтийским крестом на топливном баке. Длинный тощий хозяин вежливо поздоровался с Кеем и уселся за столик ближе к дороге. Ждет кого-то.
Кока-Лола прекратила танцы на асфальте и покосилась на длинного типа. Тот сидел прямо и твердо, как торчащий из мерзлой земли лом. Он далеко выставил армейские ботинки и потрескавшиеся антикварные краги. Его сильно потертые кожаные галифе, бесспорно, трофейного происхождения. Жилистый торс стягивал ремешок с белой поцарапанной пряжкой и надписью готическими буквами «Gott mit Uns».
На голове свободно покачивалась великолепно хромированная каска немецкого пехотинца с рожками, маленькой, почти незаметной свастикой и рваной дыркой. Кей угадал желание Кока-Лолы узнать, как занесло под тенты придорожной пивной «осколок Третьего рейха»:
— Байк требует от владельца многого, милая. Самое главное, чтобы владелец соответствовал своему байку. Например, был сильной личностью. Это — трудная работа. На час или на два еще запала хватит, но каждый день вкалывать суперменом — охотников мало. Поэтому сильной личностью можно прикинуться.
— В смысле «нарядиться»?
— Буквально. Поэтому по Городу шатаются ковбои, сухопутные пираты и странные типы, похожие на выживших в авиакатастрофе летчиков Первой мировой войны. Все соответствующе одеты и с отработанной походкой.
— Ему, похоже, нравится быть похожим на фашиста, — предположила Кока-Лола.
— Он об этом вообще не думает, — объяснил Кей. — Разницу между доппелем, «Опелем» и Гиммлером он просекает с трудом.
— Тогда зачем это?
— Вот непонятливая! Благодаря прикиду его замечают… И кликуха у него двусмысленная.
— Руст. Однажды он прокатился на байке по Красной площади. Площадь вернула потерянный было интерес туристов и местных жителей. Теперь все они валом валят посмотреть, что такого интересного на площади, по которой прокатился безбашенный байкер, умудрившись не сбить ни одного сотрудника спецслужб. И хватит ржать, как лошадь! Девушка, и такой смех! Слушай. Если кроме живота для пива и члена для девок еще имеется и голова для мыслей, туда однажды постучится вопрос: «А-что-дальше?»
— Неужели коллективная пьянка — смысл жизни байкера?
— Точно. Стоит ли так стараться, чтобы иметь то же, что имеют те, кто передвигается пешком или на машине? Когда он добивался сходства с байкером, об этом не задумывался. Движение убивало мысль. Он продолжает передвигаться, и движение продолжает убивать мысль.
Кока-Лола наморщила лоб и задумалась. Кей невысокого мнения о природной предрасположенности девушек к размышлениям, но Кока-Лола отличалась от остальных. Она задала резонный вопрос:
— Может, смысл катания и состоит в том, чтобы убивать мысли, заменив их движением?
Кей подхватил:
— Тогда ты не человек, а придаток к байку! Когда же ты начинаешь задумываться, ты ищешь свой путь: реставрировать старые модели, путешествовать, уйти в спорт, заняться торговлей. Но есть и те, кто копает глубже. Они чувствуют, что в байкерстве кроется смысл, и они его вот-вот разгадают! Им неинтересно просто путешествовать.
— Это почему же?
— Для этого не надо рядиться в байкерский прикид.
— Тогда зачем все это? Зачем суеверия, амулеты, мистика?
— Байкер хочет большего. Не в силах в одиночку разгадывать проблемы, он ищет себе подобных. Они сбиваются в стаи и передвигаются вместе, в темноте, выбираясь к свету. Почему байкер любит ночь? Потому что за ней приходит утро, свет нового дня и вожак, которому, после некоторых колебаний, доверяют командование собой. Теперь ты зависишь от него. Все встало на свои места.
Жара. Деревья не шелохнутся, как на фотографии. Жара пригибает человека к земле. Хочется зарыться по макушку в прохладную почву и спать до осени. Или до первого приличного дождя. ХаДэ раскалился так, что больно дотронуться до металла. Кока-Лола ерзает на горячем сиденье. Часто вскакивает на полном ходу, держась за плечи Кея и подставляя ветру загорелое лицо. Если жара не спадет, она станет коричневой. Ее глаза блестят от удовольствия и она изредка фыркает, как маленький песик, когда частички пыли залетают в нос.
Кей направил ХаДэ в сторону шоссе, по которому предстояло добираться до дома Злого. Путь неблизкий, поэтому Кей решил ехать так, чтобы добраться до темноты и не петлять по проселкам. ХаДэ, не горевший желанием собирать на своих великолепных шинах грязь загородных трактов, двигался шустро.
Высотные дома остались за спиной, замелькали поселки, рощи, полукруглые крыши металлических ангаров, просматриваемые насквозь стеклянные будочки — редкие остановки автобусов.
Кей заметил преследователей не сразу.
Он оглянулся, и ему показалось, что дрожащий над асфальтом воздух сгустился и потемнел. ХаДэ находился в низине, и дорога за спиной Кея высоко горбилась. Трепещущее теплое марево над дорогой стало плотным и распалось на фрагменты.
Это — они. Числом десятка два. Их целеустремленности можно позавидовать. Крепко вцепившиеся в рога, с развевающимися на ветру хвостиками бандан, все в черных очках и ужасно деловые. Правда, аппараты под ними не ахти какие. Очевидно, ребята выжидали за поворотом. Увидели Кея и устремились в погоню.
ХаДэ обставит т а к и х на раз. Значит, впереди его тоже ждут. Те, впереди, выедут наперерез, а э т и навалятся сзади. Место пустынное, следовательно, на помощь рассчитывать нечего. Едва ли найдется отважный идиот, кто рискнет остановиться, чтобы прийти на подмогу. Разве что п о с л-е… Чтобы потрогать ногой бездыханные трупы Кея и Кока-Лолы. Впрочем, ее-то как раз не сразу убьют.
Неизвестно, кто решил свернуть на проселок — ХаДэ или Кей. Проехав метров сто, ХаДэ резко тормознул. Кока-Лола заволновалась, но промолчала. Почуяла, что дело неладно. Она соскочила с байка и помогла Кею закатить ХаДэ в густой кустарник, захвативший изрядный кусок на обочине. Ветки больно хлестали по лицам, царапая и обдирая кожу. Острый сучок вонзился Кею в бровь, но он удержался от проклятий. Больше всего его волновало другое: не оставил ли ХаДэ на дороге дымящийся след резины после торможения?