Байкеры

Романов Николай

Утром следующего дня он съел всю еду, что смог найти в разбитой минами деревне, и с тех пор редко баловался травой.

Пошла хорошая дорога, и Кей отпустил ХаДэ на свободу.

Скорость — уже допинг. Плюс немного другого допинга, по желанию. К чему умирать раньше, чем узнал кайф скорости?

Навстречу ХаДэ несся байк с двумя парнями. Сидевший позади вынул из кармана бандану, и яркий лоскуток весело затрепыхался на ветру, разом оживив тоскливую серость дороги. Двумя руками пассажир покрутил тряпочку в воздухе, собрав ее в жгут, и накинул

бандану водителю на глаза. Он держал бандану на манер конской узды, а водитель бросил руль и широко развел руки в стороны. Байк поравнялся с ХаДэ, и водила решил ухватиться за руль. Пассажир стащил бандану с байкера, и оба восторженно загоготали, словно сдали ответственный экзамен.

— Такой трюк не всем удается, — пояснил позже Кей Кока-Лоле, — но каждый норовит попробовать. На моих глазах от этого втерло в асфальт не одного дуралея. Пребывающий в тупости сдохнет по глупости.

Кей прибавил газу. Оставалось забрать Вторника, обитавшего в крохотном городке, в тени большого Города.

…Вторник раскрасил гараж под небо и море. Получилось аляповато, но стиль примитивиста-неудачника с лихвой компенсировался внутренней энергетикой самого художника, органично смотревшегося на фоне вздымающихся волн и ярко-оранжевого солнца, нависшего над Кеем.

Года два назад Трибунал вытащил Вторника из жуткой уличной драки. Одной из тех драк, где на кон ставится чужая жизнь, а своя не стоит ничего. Тогда ярость вытесняет все остальные чувства, а благоразумие отступает перед настойчивым желанием сплющить селезенку противника.

Отбив залитого кровью парня у толпы разъяренной шпаны, Трибунал привез его к себе домой и несколько дней выхаживал как раненого бобика. Чего ради он потащил его к себе, а не в больницу? Причины подобного поступка остались загадкой для Кея. Тогда он отнес их на счет сверхъестественной интуиции Трибунала.

В углу гаража, на манер иконы, висел подарок Трибунала — широкополая кожаная шляпа, ни разу не надеванная. Видимо, парень считал святотатством таскать такую вещь на людях.

«Тоже интересно, — думал Кей, сев на верстак, прислонившись спиной к металлической гаражной стене и закрыв глаза. — Трибунал иногда делает подарки, к которым одаренные относятся с величайшим почтением. Ему тоже дарят — на день рождения, например. Или нет? По-моему, никто не знает, когда у него день рождения… Не важно. Трибунал получает подарки, но не хранит их, поручая мне продать вещицы, а на деньги купить всем еды и пива».

…Кей не знал, зачем он рассказал Вторнику, что кто-то пытался сломать дверь гаража. О Шторме он не упомянул. Все равно Шторм мертв. О мертвых либо хорошо, либо ничего. А поскольку ничего хорошего о Шторме припомнить нельзя, оставалось молчать. Зато Кей вслух предположил, что в гараж ломились, вероятно, Свистуны, из подлости решив изувечить ХаДэ. Вторник, невнимательно выслушав рассказ Кея, горячо поддержал версию о Свистунах. Точно, дескать, больше некому, это они, а то кто еще! И прочее в том же духе —

Вторник сновал по гаражу, запихивая попадающие под руку вещи в седельные сумки необъятного размера. Он без умолку трещал, что на него не похоже. Он казался взволнованным. Он старался не смотреть на Кока-Лолу, которая, в противоположность взбудораженному хозяину гаража, внимательно за ним наблюдала и временами улыбалась каким-то свом, тайным мыслям.

— Заметил? — Кока-Лола медленно взобралась на седло, и ее тонкие руки обхватили Кея. — Твой друг на меня глаз положил…

— Да ну? — безучастно произнес Кей, заворачивая крышку топливного бака. «Хватит ли горючего?»

— Плевать тебе на чувства девушки! — обиделась Кока-Лола. — Я месяц жду, когда ты меня ревновать будешь! Вот тебе шанс!

Кей недоумевающе оглянулся.

— Шанс?

— Вторник ко мне клеится! — горячо зашептала Кока-Лола, прильнув губами к уху Кея и косясь на парня, запиравшего двери гаража. — Вот увидишь, он будет ко мне приставать!

Кей сначала не понял, а когда до него дошло, он громко захохотал и хлопнул себя по коленке. Девица онемела на миг от такого пренебрежения. Она больно стукнула Кея по спине кулачком, но он уже не обращал на нее внимания, обдумывая маршрут.

О том, что не обратил внимания на ее признание, Кей пожалеет. Но позже. Сейчас им предстоял неблизкий путь к Злому.

Они свернули с шоссе и преодолели метров триста по узкой дорожке, поросшей густой травой и прикрытой сверху тяжелыми лапами ельника. Байки Кея и Вторника выкатились на небольшую поляну, очутившись словно на дне глубокой ямы с зелеными склонами, так плотно стояли со всех сторон старые хвойные деревья.

Посередине возвышался большой двухэтажный дом и несколько строений поменьше, словно малыш рассыпал на траве кубики из игрушечного набора. И дом, и постройки сооружены из толстого бруса, на века, подведены под железные крыши, а небольшие оконца снабжены массивными ставнями.

Кей миновал невысокий забор, обогнул искусно упрятанные между кустов несколько рядов колючей проволоки. За его спиной слышалось любопытное сопение Кока-Лолы. Наконец, она не выдержала:

— Хозяин боится индейцев? Прямо форт «Апачи». Кей заглушил двигатель и подождал, пока девушка покинет седло. Он разглядывал стоявшие рядами байки и с сожалением констатировал, что добрался к Злому одним из последних. Это, конечно, не преступление, но…

— Ты откуда знаешь про форт «Апачи»?

— Фильм видела. Папа обожает вестерны. Особенно когда в салуне режутся в покер, а потом бац-бац из кольта!

Форт — не форт, но что-то вроде того. Злой постарался охранить себя от нежелательных визитеров.

Кей застал те времена, когда Злой только поселился здесь и добывал еду охотой. Скоро ему надоело шастать в лес каждый раз, когда приспичит съесть мяса. Тогда и появился Азия — маленький круглолицый человек, всегда улыбающийся наполовину беззубым ртом, с узкими глазками, коротким ежиком жестких черных волос и блестящей темной кожей.