Бажен
Шрифт:
– Не вожделели мы крови, – сказал волхв, стоя перед всадниками, пьяно покачивающимися в сёдлах. – И вам не след хотеть этого. С миром вас отпускаем. И надеемся, что вы с миром уйдёте, без злобы.
Во взглядах всадников Бажен не прочитал ни капли понимания, – холодная злоба светилась в глазах. Такие не прощают обид, это и ребёнок понял. Так зачем же волхв отпускает их? Они же постараются досадить Булату.
Когда всадники выехали с поляны на дорогу, и глухое чавканье копыт растаяло вдалеке, Бажен спросил Булата, почему
– Не всё так просто, малец, – сказал старый волхв. – Убивать нельзя по той причине, что я не знал, а что если с ведома князя за нами ехали? Что тогда скажешь, когда Василько спросит – «А где мои люди?». И весь мой труд тогда насмарку пойдёт.
– А молнию почему не попросил?
– Да разве ж Перун против своего, против славянина, пойдёт? Нет, это наши, людские распри, и мы должны сами разбирать в них, без божьей помощи.
Булат прошёлся по поляне и спросил братьев:
– Ну как, здесь останемся, или дальше пойдём?
– А как ночью опять гости пожалуют? – ответил Шемяка. – Нет уж, давайте-ка лучше дальше уйдём, а за полночь и остановимся.
– Ага, здравое рассуждение! – добавил Стоян.
– Так тому и быть, олухи вы мои благородные! Гасите костёр! Едем дальше!
7
В монастырь ехали несколько дней. Находился он в глухом лесу к югу от Ростова и к востоку от Сары. Он располагался на западной окраине болота и в случае нападения врагов с юга и востока топи надёжно защищали монахов. А с запада никого не ждали, свои там, русичи.
Крепостью монастырь не считался, и в случае чего долгой осады бы не выдержал. Но кто станет нападать на волхвов? Дубовый частокол защитит от разбойников, но не от целого войска.
В монастыре Бажену показали тёмную спаленку, где он будет жить и, накормив ужином, отправили отдыхать.
Спал долго – сказалось длинное путешествие, мальчик устал. Проснулся, когда солнце стояло в зените. При свете дня оказалось, что спаленка не такая уж и тёмная – солнечные лучи освещали сквозь несколько волоковых щелей несколько лавок, стоявших вдоль стены. Бажен оказался здесь не единственным обитателем.
Бажена не трогали, дали выспаться. Когда поднялся, ощутил, как болят ноги и спина. Ещё бы! Никогда так много не ездил верхом. Самое далеко – это до леса и обратно.
Дверь открылась, и в спаленку зашёл Стоян.
– Проснулся? Живой? Ну тогда пошли, поедим. А там и начнёшь постигать Перунову науку.
– Что? Так сразу учить начнёте? – спросил мальчик.
– А чего, смотреть на тебя, что ли? – усмехнулся Стоян. – Враз волхвом станешь.
– А ты волхв, что ли? – осмелев, спросил Бажен.
– Я? Нет! И брательник мой тоже не вохв. Булат вот, да несколько пацанят.
– Дети? – удивился Бажен. – А вы, что же?
– В нас кровь не та течёт.
– А во мне та?
– Да, ты волхвом станешь, а мне не быть. Разные мы люди. Пошли!
***
Обедали в большой светлице. Посреди стоял крепкий дубовый стол от стены до стены и лавки с обеих сторон. Народу было не очень много. Трое ребятишек чуть постарше Бажена сидели на одной стороне, в середине Булат, а по краям Шемяка и Стоян. Двое парней лет восемнадцати стояли у входа, скрестив руки на груди.
Обедать начали, когда Булат дал на то разрешение. Ели молча, над столом стоял стук деревянных ложек и сопение ребят. Бажен сразу отметил строгость – это тебе не деревенский обед, где крестьяне набивали рот и переговаривались.
После обеда всех ребят собрали во дворе и посадили на траве, у колодца. Вместе с Баженом их было четверо. Ещё четверо – Шемяка со Стояном, и двое молодых парней расселись по обе стороны.
Булат вышел из сеней и присел на край колодца перед ребятами.
– Теперь, ребятки, вас стало на одного больше. Сегодня вы с Баженом познакомитесь, а сейчас вам нужно позаниматься. Бажен, ты уже немного умеешь, так что достань свою дудку.
Мальчик открыл суму на поясе и вытащил свирель.
– Сыграй нам, как ты играл.
Бажен прислушался к щебету синицы. Взял свирельку и стал тихонько наигрывать. Синица вступила в разговор. Он ответил птичке. И опять она подпела. Мальчик мог подолгу поддерживать этот разговор, любил он такие беседы.
– Достаточно, – сказал Булат. – Есть куда силу вкладывать. Твои новые товарищи тоже умеют многое. У каждого есть умение, которое открыто для силы волховской. Но для начала я должен сказать вот что. Другие ребята уже знают, не первый день здесь живут.
Булат поднялся с края колодца и прошёлся перед мальчиками.
– Начну с того, что наш мир не ограничивается тем, что мы видим вокруг. Есть ещё многое другое, невидимое взгляду. И это очень важно для всех нас, для всех людей, которые живут на Земле. Не для нас одних, русичей, но и для других тоже. И всё это незримое могут видеть лишь волхвы. И вы тоже научитесь.
– И молнии научимся? – спросил Бажен. – Чудо!
– И молнии. Но молнии и многое другое – это не самое главное. Это как если бы портной шил сапоги, а остатки кожи – это и есть эти молнии. А сапоги – это и есть то, самое важное, невидимое.
– А что это? И как это увидеть?
– Ты видишь по ночам сны? – спросил Булат.
– А как же, – ответил Бажен, – есть такое чудо!
– Это и есть оно. Но кто-то спит и видит сны, а кто-то может участвовать в них. Вот таких детей мы и нашли.
– А зачем?
– Это очень сложный вопрос. Всё, что творится вокруг нас, происходит не просто так. У всего есть причины. Половцы нападали на нас не только потому, что мечтали грабить. Их толкало то самое, незримое.
– А причём тут мои сны?