Базил Хвостолом
Шрифт:
Релкин замер — фигурки внизу были драконами! И у одного из них был изогнутый, поврежденный хвост. У мальчика перехватило дыхание, сердце запрыгало в груди.
Там был его дракон, даже теперь, на песке арены, он продолжал драться за свою жизнь!
Его внимание привлек какой-то звук, скрежет металла с левой стороны.
Кто-то открывал дверь. Релкин быстро поднялся на ноги и вжался в стену у двери.
Дверь распахнулась настежь и чуть было не расплющила его о камень. Он услышал тяжелые шаги: человек
Релкин высунул голову.
Стражник открыл дверь и скрылся внутри. Релкин вышел из-за укрытия и посмотрел, что там за дверью, за которой он только что прятался.
Он успел заметить изгибающуюся каменную стену, пару тяжелых двойных дверей, которые были заперты, и открытую дверь слева. Кто-то двигался вдоль изгиба стены. Возвращаться назад было поздно, поэтому он шмыгнул в открытую дверь.
Релкин оказался в длинной комнате, обшитой темным деревом и увешанной трофеями, добытыми в военных походах армий Рока. Здесь были мечи, знамена, доспехи, захваченные в легионах Аргоната.
В центре комнаты стоял длинный стол, а вдоль стен располагались ряды сундуков. Но что сразу приковало взгляд Релкина, так это огромный меч, лежащий на столе. Он узнал его сразу: Пиокар, драконий меч, выкованный в деревне Куош.
Позади, совсем рядом, послышались шаги. Релкин опустился на четвереньки и заполз за один из сундуков; места там было ровно столько, чтобы он мог поместиться. Мальчик скрючился там и старался не дышать.
В комнату вошли двое и закрыли за собой дверь. Один из них прорычал что-то на резком, неизвестном Релкину языке, другой ответил более мягким голосом, на том же языке, что и первый.
Голос второго человека показался Релкину смутно знакомым.
— Полагаю, мы можем обойтись без формальностей, чародей, — произнес первый, более низкий голос.
— Полностью с вами согласен, генерал.
— Итак, вы ничего не нашли. Вы сказали, что почувствовали присутствие ведьмы. В результате мы часами заставляли троллей долбить скалу, но только зря потратили время. По существу, вы попали в немилость Рока.
— Генерал, вы давно меня знаете, и вы знаете также, что я бы не унизился до лжи в подобных вопросах. Я считаю, что колдунья все еще жива и находится где-то в городе.
— Естественно, вы так считаете. И хотите, чтобы я объявил чрезвычайное положение и разослал по городу своих людей. Одним словом, устроил охоту на диких гусей.
— Не на диких гусей, а гораздо более опасную.
— Разумеется, разумеется. И подобным маневром вы надеетесь спасти свою шею, не так ли? Вы думаете. Рок не обратит внимания на тот факт, что вам самому не удалось разыскать ведьму, несмотря на строгий приказ?
— Какая разница, на что я надеюсь. Значение имеет лишь то, что старая карга где-то здесь и вы не хотите
— Ах, Трембоуд, и всегда-то вы одинаковы — этакий скользкий клиент, готовый обойти самые очевидные инструкции. Я не могу припомнить, чтобы вы хоть раз выполнили приказ, как было предписано.
— Генерал, не в этом дело. Объявите чрезвычайное положение, мы не должны терять время.
— Потому что каждая секунда, которую мы теряем, приближает тебя к краю пропасти, чародей? Годами ты был бельмом на глазу в моем аппарате. Теперь тебя отдадут на съедение — для меня это великий момент.
Последовала тишина, а затем вкрадчивый голос начал опять; теперь в нем чувствовалось раздражение.
— Генерал, ну пожалуйста. Ради мелочной злобы вы рискуете целым городом!
— Может, ты еще передо мной на колени встанешь, Трембоуд? А что, ну-ка падай ниц, ты, собака. Возможно, если ты оближешь мои башмаки с достаточной прытью, я еще подумаю. — В голосе генерала звучало почти сексуальное наслаждение. — Трембоуд, если ты сейчас же не вылижешь мои башмаки, я с тебя медленно сниму шкуру, и бесы выдерут тебя до полусмерти.
— Нет, генерал, пожалуйста.
— Трембоуд, ты помнишь Кадейн?
— Да, конечно.
— Ты помнишь женщину по имени Айкс?
— У нее была голубая вилла. Я там однажды останавливался.
— Из-за твоей ошибки ее схватили враги. Мы потеряли всю сеть шпионов, потому что ее заставили заговорить.
Теперь голос был переполнен гневом.
— Я любил эту женщину, Трембоуд, и ты убил ее. Это так же верно, как то, что я прикончу тебя!
— Нет, нет. ты должен меня выслушать.
— Какое мне дело до твоей болтовни! Ты пойдешь к Року.
Послышался звон металла, затем хрип и сдавленный крик.
— Предатель, да я тебя уничтожу, я тебя…
Раздался тяжелый, глухой звук.
Релкин не смог удержаться и выглянул из-за края сундука.
Там стоял человек, который приходил в Марнери в стойло к Базилу, и на его темных губах играла жестокая улыбка. В руке его был окровавленный нож.
— Нет, генерал, думаю, уже нет. — Он пнул ногой распростертую на полу фигуру.
— И вообще, я не думаю, что ты когда-нибудь сможешь что-либо сделать.
Он встал на колени и вонзил кинжал генералу в грудь по самую рукоятку.
Ошеломленный Релкин смотрел, как Трембоуд поднимается на ноги и нервно озирается по сторонам. Релкин отпрянул назад как раз вовремя.
В два прыжка Трембоуд оказался у сундука и откинул вверх крышку; Релкин сжался от страха, думая, что его обнаружили.
Трембоуд вынул из сундука два коротких меча Марнери, щит и шлем и завернул все это в боевой флаг; свой груз он положил на крышку соседнего сундука. Затем послышался звук, будто что-то тяжелое протащили по полу и запихнули в сундук.