БЧ. Том 4
Шрифт:
— Есть такое, — говорит девушка, выбирая купальник пособлазнительнее. — Этот пойдет?
— Самое то, — кивает Света. Она берет косметичку и подходит близко к «сестре». — Подставляй лицо, пролетариат. Будем делать из тебя красотку.
Немного подумав, Кали вытягивает губы трубочкой, и Света подводит их почти бесцветной помадой — чтобы усилить очертания губок. Затем, достает ароматное масло, и мажет немного ей на шею. Движения рук Светы впечатляют — четкие, экономные, выверенные, как у опытной гетеры.
Понаблюдав за ними, Вика делает шаг к Свете:
—
— Тогда я последняя, — Алла возбужденно гладит по голове змейку, заменяющую ей челку.
Из долины Калай-Влагала получился бы отличный курорт, если бы Афган вечно не разрывали войны. Бегай по горным лугам, купайся в чистой реке, дыши свежим воздухом, а не вот это вот всё.
Мы с «зорями» и поляницами приезжаем на внедорожниках на галечный пляж и располагаемся. Аяно поддерживает радиосвязь с постами Мечей. Каждая тропа перекрыта, дозорные в бинокли просматривают долину, даже дроны запущены приглядывать за перевалами. Но зачем, зачем японке сдался этот пикник? Думал я, пока девушки не начали раздеваться.
— Окуните меня в жерло Эразина, — шепчу, разглядывая шикарные тела в купальниках.
Аяно распускает косу, скидывает маскхалат и остается в черном бикини и шлепанцах. Сексуальней самурая ни один магака никогда не рисовал. От зависти токийские гейши делают сэппуку в сторонке.
Ясна, в своем синем купальнике, поражает не меньше, будто вижу ее в нем впервые. Рыжие волосы схвачены в конский хвост синей лентой под купальник, оголяя точеную шею.
Запутавшись ступней в штанине, на одной ноге в мою сторону подпрыгивает Бестия:
— Перун, дай опереться, — взявшись за мое плечо, спецназовка устраивает мне настоящий стриптиз. Куртка медленно сползает со спортивного тела, и моему взгляду открывается розовые лифчик с рюшечками и милые трусики с оборкой. Я сглатываю слюну. Черт. Бестия пробуждает во мне слишком сильные жизненные позывы для жрицы Мораны-Смерти.
— Бес, а куда ты смотришь? — невзначай спрашивает Алла, раздеваясь. — Там что-то интересное?
Я поворачиваюсь к своей Медузе-горгоне. Ее выражение лица будто спрашивает: «Интереснее, чем мы?». Но мой взгляд приковывает не лицо, а кукольное тело в раздельном красном купальнике. Черные змейки-волосы стелются по обнаженным плечам княжны, добавляя шарма.
Чтобы не упасть на месте от инфаркта, я ищу глазами менее сногсшибающую девушку. Но Вика в облегающем бежевом топе и трусиках выглядит вообще обнаженной, окружности ее выпуклых бедер дарят зрительное наслаждение. Кали в миленьком белом купальнике просто хочется затискать, что непривычно, ведь она Леди Волчица, самая свирепая из поляниц. А Белоснежка вообще нокаутирует — совмещенный персиковый купальник будит настоящий животный голод, ее наливные груди кажутся сладкими фруктами. Внизу купальник сужается, демонстрируя голую попку, которую я совсем недавно шлепал. Мне захотелось еще раз к ней приложиться — не только ладонью.
— Охренеть, — горячие мысли совсем не удается отогнать. Я разворачиваюсь к реке и бреду прочь
— Перун, ты куда? — строго спрашивает Аяно.
— Окунуться, — отвечаю не глядя. — Слишком напекло.
Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.
Как-то раз демоник Перун попал в чёрную дыру, когда он из неё вышел она оказалась белой. Автор: MassKas
Глава 22. Солнце, воздух и бикини
Пляж: место, где можно показать всё, кроме глаз.
(Янина Ипохорская)
— Полей, а то сгорят.
— Жара мало.
— Переверни.
— Не так насадил.
— Аднака, угляй мала.
Со всех сторон на бедного Кота сыплются рекомендации. Спецназовец едва успевает следить за дымящейся, ароматной, разделанной ногой тавра. Запах наполняет рот слюной, все хотят поучаствовать в священном действии готовки, но к вертелу никто не спешит притрагиваться. За советы же денег не берут.
Я не участвую в обсуждении. Пытаюсь отогнать горячие мысли. Сижу на покрывале в черном водолазном костюме с капюшоном и кевларовой маске. Один-единственный запакованный. «Зори» и поляницы щеголяют в плавках и купальниках. Мои девушкой гурьбой окружили меня, будто замок в осаде. Идеальные стоячие груди Аллы щекочут извивающиеся змейки. Белоснежка стоит спиной к моему лицу, дым от костра обвивает ее белоснежные ягодицы. Нет, это бесполезно. С тяжким вздохом прикрываю стояк полотенцем.
Аяно упирается кулаком в голый живот. Лицо красное-красное, а выпила-то всего одну стопку самогона. Полстопки даже. Вот тебе и азиатский метаболизм. От капли водки вусмерть.
— Так, Кот. ик…Я не поняла, — негодует командир. — Куда ты смотришь? Ик… На мясо смотри, слепошара.
— Вот именно! Я вообще-то слепой! — не выдерживает Кот. — Я не вижу, готово мясо или нет! Только векторы огня! И я веган! Сами готовьте этого демона, живодеры!
— Тогда уже демонодеры, — поправляет Бестия, глянув на меня с ухмылкой. Киваю в ответ, мол, оценил шутку, и девушка довольно прикрывает глаза веками. Как мало ей надо, оказывается.
— Котя, у тебь ляпы лавкие, аднака, — заявляет Али, не отрывая багровых глаз от румянящейся телятины, — Кашачьи веть! А подсипь уголька.
Решаю глянуть, чего они там наворотили. Может, правда, тавр-гриль поможет отвлечься?
— Ясна, попу подвинь. Хочу глянуть, — говорю рыжей, заслоняющей вертел.
Она, хмыкнув, с недовольной миной убирает из моего обзора купальные шортики.
Бросаю быстрый взгляд на мясо.
— Да готов уже шашлык, — авторитетно заявляю, все-таки в Страшном мире не одного панцирного быка слопал. — Убирайте на подносы. А командиру больше не наливайте.
— Так, я не поняла, — смотрит на меня косыми глазами Аяно. — Пернучик, ты чего раскомандовался? Я русская! Мне бутылка водяры — хоть бы хны. Ни в одном глазу, вишь.