БЧ. Том 5
Шрифт:
— Китайцы обязательно придут, — говорит София на экране. — Просто они хитрят. Ждут, когда император предложит им уступки. Такой рычаг! Любой бы пытался куш сорвать.
— Быстрее бы царь шевелился, — говорю. — Но в целом ты права. Дроны зафиксировали их марш. Только они встали в стороне. Точно ждут. Чего Пекин хочет? Земли Афгана? Газ по дешевке?
— Публичных извинений с денежной компенсацией, — княгиня убирает белую прядь с бледного лица. Мой взгляд сам собой приковывается к нему — пухлые губки, аристократичный носик, сапфировые
— А за убийство их представителя?
— Вэя Фэнхе? — княгиня усмехается. — Там эта газетчица такой шум в прессе навела, что насчет него решили умолчать. Извинения за казнь насильника — это слишком. Но, конечно, китайцы бы не постеснялись предъявить и это. Просто Фэнхэ попалась публичная и острая на язык жертва.
— Значит, пока сами, — я откидываюсь в кожаном кресле.
Мы с поляницами и дружиной расположились в дворянском доме в центральном Кандагаре. Передохнуть, помыться, надеть не заляпанную грязью и кровью одежду. «Зори» разместились поблизости, но я сознательно отдалился от них. Поставил усиленные посты в доме, обязал бойцов глядеть в оба. С Аяно не заржавеет вот-вот нагрянуть за мной.
София вдруг опускает голову, плечи ее поникли.
— Я старалась, честно старалась найти тебе армию. А теперь вы окружены, — глаза княгини блестят. Предательская слеза так и норовит выскользнуть и пробежаться по щеке. Она отводит взгляд, шепчет. — Всё напрасно.
— Не говори ерунды, — усмехаюсь я. — Ты сделала всё как надо. Даже лучше. Китайцы здесь и уже не уйдут. Рано или поздно Афган будет зачищен от «жива-смерти». Кем именно — вообще неважно. Так что ты нашла армию, Соня. Просто ты так и не поняла, что искала солдат не мне, а людям, которых наркотик мог погубить. Теперь не погубит — благодаря тебе.
— Пер-р-рун! — княгиня не выдерживает и плачет. Голубые глаза изливают слезы, красивое лицо корчится от рыданий. Несмотря на это, девушка всё так же прекрасна. — Ты опять! Ты опять выставляешь меня лучше, чем я есть! Да плевать мне на этих людей! Пусть передохнут! Я лишь тебя — тебя! — хотела спасти! И Свету!
— Прекращай реветь, — морщусь я. — Рано меня похоронила. Всего лишь армия демонов. Впервой что ли? Сама мою жизнь видела и знаешь, что это даже не цветочки, а так, почки.
— Пр-рости, — вытирает она слезы. — Просто жутко скучаю.
— Не скучай. Скоро увидимся, — я тянусь к клавиатуре и подмигиваю. — Пока купи белье посексуальней.
— Уже, — выдыхает. — Десять штук, блин. Даже нашла камуфляжное боди цвета хаки, со шнуровкой по бокам. Чтоб ты сильно не скучал по своим солдаткам.
Спешу обрубить связь, пока у меня зенитный комплекс не среагировал. Фантазия уже разыгралась. Ох, еще бы к боди пилотку и Макаров, всунутый в трусики — так чтобы резинку оттягивал. А еще фразочка, сказанная томным голоском княгини: «Выстрели в меня, поручик». Всё, потекла крыша.
Так, возвращаемся к нашим баранам. Точнее — к крысам. Говнюк не может не сделать
Приходит сообщение от Слепого Кота: «Беги, ты в опале». Хм, не ожидал. Нет, не «опалу», тут всё понятно, а дружеской услуги. Спасибо, полосатый.
Через пять минут спускаюсь в гостиную. Поляницы уже здесь — прекрасные, словно сновидения, в белых одеждах афганских наложниц или жен. Еще и Ливер Серега приглашен — сидит в сторонке, глазеет на пышные формы Вики, оттягивающие шелк туники.
Я хмурюсь.
— Задумался, Серый?
— Э? — отвлекается он просмотра. — А! Да, есть немного. Война ведь…столько мыслей…тяжелых…
Ага, и округлых. Но опустим. Не сворачивать же шею за взгляды? Тем более собираюсь доверить Сергею самое дорогое.
Я поднимаю взгляд на Кали и смотрю ей в глаза.
— Если попадете без меня в бой, слушайтесь Волчицу.
— Без тебя?! — испуганно хватается за слова Алла. — Куда ты собрался?!
— На полевой суд, мы все туда сейчас пойдем. Вы как свидетели. Меня же обвинят в предательстве и разгроме армии. Что бы ни случилось, не вмешивайтесь. Пускай князь Николай решает.
— Что решает?! — вскрикивает Белоснежка. — Это же бред! Ты герой! Тебе должны дворец построить! Что они творят?!
— В любом случае, убивать их за дебилизм я не буду.
— Но пойдешь на этот самосуд дураков?! — Белоснежка разошлась не на шутку. — Зачем тебе сдалось их уговаривать?
— Без меня, — я оглядываю девушек, их серьезные юные лица, их великолепные фигуры, прикрытые шелками, и поправляюсь. — Без нас они погибнут.
— И пускай! — Белоснежка вскакивает и, пробежав метр, падает на колени возле моих ног. — Зачем жить для других, когда всегда умираешь один?
Она обнимает мои колени и прижимается лицом. Дорожки слез бегут по ее нежной щеке. Остальные поляницы грустно смотрят на «сестру».
Наклонившись, беру ее лицо в ладони, провожу большими пальцами по скулам, задерживаюсь на висках.
— Да, умер я один. Думал, что умер. Но, когда возродился, то снова встретил тебя, снова встретил Кали, — я бросаю взгляд на Волчицу, ее глаза наполняются слезами. — А потом познакомился с Викой и Аллой, — девушки вздыхают. — Поэтому смысл есть, Света. За пологом темноты я увидел вас, мои поляницы. Мы рождаемся без доброты, она созревает в нас вместе с телом не просто так. Грустно оставаться никчемным роботом из мяса. И я рад, что вы все не такие.
— Мне плевать на всех, — плачет Белоснежка. — Только ты, только вы, — она обводит рукой гостиную, даже молчавший Ливер случайно попадает в этот круг, от чего расцветает улыбкой. — Только вы дороги мне. Кроме Сергея. — Тут же добавляет, и командир грустно опускает голову.
— Всё начинается с малого, — усмехаюсь.
На пороге появляется дружинник.
— Прибыл посыльный от великого князя. Требует вас явится в главную мечть.
— Пусть ждет в коридоре, — отвечаю и поворачиваюсь к Сергею. — Отвечаешь за девушек головой.