Бэби, я твой

Андерсон Сьюзен

Глава 2

– Ну и работенка! – Сэм Мак-Кэйд думал, что этот проклятый день никогда не кончится. Похоже, женщина пробила ему ногу до кости.

Сэм перегнулся через рыжую голову, которую держал обеими руками, и просунул свою в окно, из которого только что вынул беглянку. Сощурившись против солнца, он увидел чемодан и сумочку, валявшиеся на камнях внутреннего дворика: вот безусловное доказательство попытки к бегству. Он отодвинулся от окна, с грохотом закрыл его и запер.

– Я должен сказать, леди, вы, конечно, та еще штучка.

Он подтолкнул

ее вперед на один шаг, припер к стене, потом заставил раздвинуть ноги пошире, несильно пнув каждую ногу, требуя подчиниться.

Кэтрин ахнула, когда его руки прошлись от плеч к бокам, когда его пальцы коснулись грудей, пробегая вниз.

Она молча стояла, не дыша, словно надеясь, что если тихо стоять, то он перестанет ее ощупывать.

Сэм никаких особенных чувств не испытывал. Из-за этой девицы у него сегодня выдался очень трудный и слишком дорогой день. Ему не по карману спускать на ветер столько баксов, гоняясь за ней по стране. Он повернул ее спиной к себе, провел руками между грудью и ключицей, совершенно равнодушно пройдясь по полным торчащим холмикам, а после засунул пальцы за прорезиненный пояс велосипедок.

– О, не надо, – простонала Кэтрин, почувствовав его руку на коже своего бедра. – Пожалуйста.

– Расслабься, Рыжая. Меня интересует только одно: нет ли тут оружия?

Он присел на корточки, провел руками по бедрам до границы ткани и тела, потом его пальцы прошлись по ногам, длинным и крепким, сверху вниз и снизу вверх. Надо заметить, что этот процесс вызвал у него точно такое же ощущение, как глоток хорошего виски. Но образное сравнение пришло уже после того, как руки оставили в покое ее тело, а сам он поднялся на ноги.

– О’кей, все в порядке. Вольно, – скомандовал он. Девушка медленно повернулась к нему лицом. Ах как трогательно-невинно ухватилась она за петельку на блузке, будто до смерти напуганная девственница. «Ox, ox, какие мы целомудренные», – цинично подумал Сэм. Но поймал себя на том, что мог бы поверить, будто она понятия не имеет, с какой стати он сюда явился.

– Послушайте, – начала Кэтрин, задыхаясь и глядя на него огромными зелеными глазами, – вы совершаете ужасную ошибку.

Сэм невесело рассмеялся:

– Да я сто раз это слышал! Ну ладно, подруга, давай-ка собирай вещички, а красноречие припаси для судьи в Майами.

Судья? Кэтрин прерывисто задышала, испытав громадное облегчение. О, слава тебе Господи. Если он собирается отвести ее в суд во Флориде, значит, он полицейский, а не какой-нибудь Лабон.

Кейли описывала своего любовника именно таким: высоким, широкоплечим, с темными как ночь волосами, и Кэтрин решила, что это он.

Мужчина поволок ее через коридор в прихожую, закрыл на замок переднюю дверь, а потом по тому же коридору вернулся через кухню обратно к задней двери. Кэтрин не упиралась, а покорно топала за ним, радуясь, что все не так плохо, как она решила с перепугу. Конечно, ситуация далека от идеальной. Вот если бы сестра, которая сейчас прячется где-то поблизости, сама обо всем рассказала… Но Кэтрин по крайней мере будет иметь дело с представителем закона.

– Слушайте, вы все же совершаете ошибку, – повторила она, когда Сэм остановился во внутреннем дворике. Продолжая держать ее за руку, крепко обхватив тонкое запястье длинными сильными пальцами, он опустился на корточки и принялся собирать рассыпавшееся содержимое сумочки Кейли. – Я не та женщина. Меня зовут Кэтрин Макферсон. Я сестра Кейли. Мы близнецы.

На миг он застыл. Потом медленно поднялся и снова навис над ней, словно башня. За это время Кэтрин успела заметить, что глаза у него золотисто-карие и очень проницательные. Затем он протянул свободную руку, покровительственно потрепал девушку по щеке шершавой ладонью и насмешливо согласился:

– Ну конечно, мисс, конечно.

– Послушайте! Я очень хочу вам помочь, но меня на самом деле зовут Кэтрин Макферсон. Я учительница Брайервудской школы для глухих. А это, – она указала на залитый солнцем утренний дворик и выходившую сюда заднюю часть дома, – мой дом.

– Да я что, по-твоему, вчера родился? – раздраженно перебил ее Сэм. – Первым делом я побывал в школе для глухих. И знаешь что, Рыжая? Твоя сестра вчера укатила путешествовать по Европе, она туда собиралась несколько лет подряд.

– Да меня ограбили еще до начала путешествия, – с горечью проговорила Кэтрин. – И меня зовут не Рыжая. Я Кэтрин Макферсон, а для вас мисс Макферсон.

Сэм с шумом открыл бумажник и сунул ей прямо под нос секцию с фотографией.

– Здесь написано, что тебя зовут Кейли Макферсон. – Он захлопнул бумажник с громким шлепком и помахал им у Кэтрин перед носом. – Кейли Макферсон, стриптизерша из «Тропиканы» в Майами.

Кэтрин оттолкнула бумажник.

– Танцовщица, – механически поправила она и готова была откусить себе язык. Мать до последнего дня своей жизни отрицала очевидное, и ее назойливое, упрямое утверждение, что Кейли танцовщица, засело в голове Кэтрин, кажется, навсегда. И конечно, этот тип решит, что она защищает себя. – Во всяком случае, это не указано на ее водительской лицензии, – добавила она и поморщилась. Слабовато, Кэтрин, очень слабо. Ты сама все портишь.

Она попробовала выдернуть руку, но Сэм не отпускал. Вместо этого шагнул к ней еще ближе, и Кэтрин сильно занервничала.

– Слушайте, – сказала она в отчаянии, – пойдемте в дом, я покажу свои водительские права. Я покажу много всего, что… Что ты себе позволяешь?

Между тем мужчина уселся на мощенный камнем дворик, скрестив ноги. Он не спеша уложил девушку лицом вниз к себе на колени, крепко придавил растопыренной пятерней, а другой рукой подцепил пояс велосипедок и быстро сдернул их.

– Насколько я знаю, мисс Макферсон, у вас тут небольшая татуировочка – красные губки, изображающие поцелуй, не правда ли? – Его палец скользнул под кружева трусиков. – Где-то здесь. – Он отодвинул тонкую ткань и обнажил круглую ягодицу. – А, ну вот же. – Сэм потер изображение мозолистым пальцем.

Кэтрин застыла. Он сумасшедший. Взбешенная, она потянулась и ногтями впилась ему в руку. Потом, оттолкнувшись от него, с трудом поднялась на ноги, неуклюже поправляя трусики и велосипедки. Все четыре «щеки» были одного цвета. Девушка повернулась лицом к мужчине.