Бедная маленькая стерва
Шрифт:
Аннабель скорчила разочарованную гримасу.
— Нет, кто это — в новостях не сказали. Я слышала только, что полиция произвела арест.
— Что ж, для тебя, наверное, это большое облегчение, — заметил Фрэнки, доставая из мини-бара диетический «Севен-ап».
— Для меня было бы большим облегчением, если бы копы сцапали Ральфа, — усмехнулась Аннабель.
— Господи, Аннабель, если бы это был он, мы бы уже об этом знали! — проговорил Фрэнки, которому не понравилось, что Аннабель не восприняла его слова серьезно. — Ну а если тебе интересно мое мнение,
— А тебе пора обратиться к наркологу, — парировала Аннабель.
— Послушай, детка, — сказал Фрэнки чуть более мягко. Ссориться с Аннабель сейчас не стоило. — Я хочу познакомить тебя с одной женщиной. Она — очень влиятельный человек, и я почти уверен, что она сумеет вытащить нас обоих из этого дерь… из этой некрасивой истории.
— И как именно она это сделает? — недоверчиво уточнила Аннабель.
— Она сама тебе все скажет, когда вы познакомитесь, — ответил Фрэнки, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Фанни уже спланировала каждый наш следующий шаг, и…
— И когда я должна встретиться с этой доброй волшебницей? — проговорила Аннабель, демонстративно зевнув.
— Сегодня вечером, в десять часов в саду ресторана «Шато Мормон».
— В десять — это слишком поздно, — капризно заявила Аннабель. — Мы весь день только и делали, что скакали с самолета на самолет. Я устала!
— Но нам ведь нужно есть, правда?! — воскликнул Фрэнки, из последних сил сдерживаясь, чтобы не наорать на эту капризную стерву.
— Ну, наверное…
— Так давай поедим, заодно и встретимся с Фанни!
— Ладно, так уж и быть… — без всякого воодушевления проговорила Аннабель.
— Только вот что, детка… — добавил Фрэнки, подумав, что ему, пожалуй, следует как-то подготовить Аннабель к встрече со столь эксцентричным образчиком человеческой породы, какой была Фанни. — Эта женщина может показаться тебе странной, но… не верь своим глазам. Она действительно может сделать для нас все, что мы захотим.
Стоило только Аннабель бросить взгляд на Фанни Бернштейн, как в ней проснулись ее худшие качества — высокомерие и снобизм. С первых же минут она стала держаться так, словно говорила: «Я выросла не где-то там, а в Беверли-Хиллз, так что относитесь ко мне соответственно».
Фанни, впрочем, мгновенно ее раскусила. Молодая богатая стерва. Росла в «звездной» семье, привыкла купаться в деньгах, но недополучила родительской заботы и внимания. Жизни не нюхала, ничего собой не представляет. За годы, проведенные в Голливуде, Фанни повидала немало таких, как Аннабель.
«Не психуй, — хотелось ей сказать, — и включи мозги. Раз уж связалась с наркоманом и неудачником, да еще попала в историю, значит, надо забыть об амбициях и искать выход, а не строить из себя невесть что».
Вяло протягивая руку новой знакомой, Аннабель гадала, с чего Фрэнки решил, будто с этой вульгарной бабой вообще стоит иметь дело.
Вместо того чтобы пожать протянутую руку, Фанни заключила Аннабель в объятия, которой едва не сделалось дурно от приторно-сладкого запаха «Пуазона». Она терпеть не могла эти духи, которыми, по ее глубокому убеждению, могли пользоваться только плебеи, не имеющие ни малейшего понятия о стиле и вкусе.
— Это Фанни Бернштейн, — сказал Фрэнки. — А это — Аннабель Маэстро, моя единственная в мире женщина.
Они сели за выставленный в сад столик, и Фанни заговорщически подмигнула Аннабель.
— Слушай, тебя еще не тошнит от этого пустобреха? — спросила она с усмешкой.
Аннабель машинально кивнула.
— Все мужчины одинаковы, куколка, — продолжала Фанни. — И всегда говорят одно и то же. Ты понимаешь, о чем я?.. Сегодня ты выглядишь просто потрясающе! — неожиданно проговорила она низким мужским голосом. — Нет, новое платье тебя вовсе не полнит. Конечно, я куплю тебе новую машину. Как насчет минета сегодня вечером, дорогая? Обещаю, не кончать в твой прелестный маленький ротик…
Аннабель не сдержалась и прыснула. Эта толстая баба в дурацкой красной хламиде, с невообразимыми оранжевыми волосами и грубым голосом, оказалась довольно забавной.
— Эти слова я как-то сказала самому президенту, — доверительно сообщила Фанни. — И этот сексуально озабоченный ублюдок даже не нашелся, что возразить. Правда часто выглядит смешно, но от этого она не перестает быть правдой.
Аннабель не хотелось спрашивать, какого президента имеет в виду Фанни. Скорее всего — Клинтона, решила она. Не Буша и, конечно же, не Обаму.
А Фрэнки, внимательно прислушивавшийся к разговору, вздохнул с облегчением. Поначалу он боялся, что Аннабель фыркнет и уйдет, как только увидит Фанни, но все обошлось. Больше того, теперь он лучше понимал, как Фанни удавалось добиваться ошеломительного успеха там, где пасовали другие. Она умела расположить к себе собеседника, заглянуть ему в душу, найти верные слова… И не было ничего удивительного в том, что уже через пару минут Аннабель полностью поддалась ее чарам.
В Нью-Йорке Джени Бонифасио в отчаянии заламывала руки. Чип исчез вместе с солидной суммой, которую он, безусловно, получил от «Истины и фактов» за то, что продал таблоиду сенсационную информацию о «предприятии» Фрэнки и Аннабель. Теперь ей предстояло расхлебывать кашу, которую заварил ее сын, но что именно она может сделать, Джени не представляла. Квартира на Парк-авеню напоминала осажденную крепость: телефоны звонили не переставая, а у подъезда дежурила целая толпа репортеров и папарацци, что не могло не нервировать жильцов престижного дома. Клиенты грозили многомиллионными судебными исками, если их личности станут известны прессе, а некоторые из «девочек», имена которых уже появились в газете, сами приезжали на Парк-авеню с намерением собственноручно придушить Аннабель, Фрэнки или любого, кто попадется под руку.