Бедная Марта
Шрифт:
— В задней части автомобиля, глупый вы мальчишка, там, где лежат чемоданы. — Марта даже покачала головой, поражаясь его тупости.
— Вы имеете в виду багажник?
— Может быть, и так.
— Да, пожалуй, именно так, — процедил Клайв. — Но почему я обязательно должен остановиться, Марта?
— Чтобы я могла положить туда плед. Он весь изъеден молью. Вот, посмотрите, тут кругом личинки. Нам ведь не нужна моль в машине, верно?
— Просто возьмите и выбросьте его в окно.
— Чтобы Уолтер подобрал его? Это было бы крайне грубо с моей стороны, Клайв, — рассудительно возразила она.
Он затормозил и стал ждать, пока Марта уложит
— Что будем делать, если здесь заведется моль? — поинтересовался он у Марты, когда она вернулась в салон.
— Купим в Уорике нафталиновые шарики.
— Ух! — Клайв вытер лоб. — Рад слышать. Ваши слова доставили мне несказанное облегчение.
Алекс поджидал их там, где и обещал, в фойе гостиницы «Лебедь», расположенной в самом центре Уорика, очередном старинном городке с массой великолепных зданий.
Не успели Клайв с Мартой войти в гостиницу, как сияющий Алекс увлек их назад на улицу.
— Вы не представляете, — возбужденно заговорил он, — но «Таймс», «Мэйл», «Лондон ивнинг стандард» и несколько местных изданий заинтересовались нашим репортажем «Дорога Марты». — И он пылко расцеловал Марту в обе щеки. — В зале собраний «Сильверсмит», он сразу за углом, вас ждут репортеры, чтобы задать несколько вопросов, и с ними еще несколько человек.
Когда Марта перешагнула порог, в зале раздались приветственные крики и аплодисменты. Впервые в жизни она покраснела, оказавшись в окружении людей, которым, казалось, только и надо было, что коснуться ее или послать ей воздушный поцелуй, как поступали те, кто не мог пробраться к ней вплотную. Ее подхватили и понесли к небольшой сцене в дальнем конце зала; собравшиеся вдруг умолкли, ожидая, когда она заговорит.
Марта откашлялась.
— Надеюсь, вы не думаете, что в такую даль я добралась пешком, — начала она наконец. — Мне не по душе мысль о том, что приходится обманывать честных людей. В самом начале я действительно была уверена, что смогу дойти до самого Лондона, но тогда я не понимала, как это далеко. Не успела я пройти и пару миль, как ноги отказались держать меня. Я сидела на камне неподалеку от Ливерпуля, когда появился Клайв на своем автомобиле и подвез меня до Честера. И с тех пор Клайв постоянно оказывается рядом в нужный момент…
Вопреки обыкновению Клайв, всегда предпочитавший оставаться в тени, вспрыгнул на сцену и обнял Марту.
Все присутствующие засмеялись и радостно захлопали в ладоши.
— Вы одна на миллион, — крикнул кто-то. Марта ощутила, как атмосфера постепенно накаляется.
— У меня сын сражается во Франции! — гневно выкрикнула какая-то женщина. — От всего сердца благодарю вас, миссис Росси, за то, что вы делаете, привлекая внимание правительства к бойне, которая там разыгралась.
— Неужели вы полагаете, что правительству ничего не известно? — подала голос другая женщина. — Марта дает им понять, что и мы, широкая общественность, знаем, что происходит, что мы не тупые идиоты, которыми они нас считают. Что у нас тоже есть мозги.
— И получше, чем у них, — добавил какой-то мужчина.
— Каково это, Марта, провести ночь в тюрьме в Вулвергемптоне?
— Это было ужасно! — Марта содрогнулась.
— Что вы скажете премьер-министру, когда доберетесь до Лондона?
— Не знаю, — призналась она. — Я еще не думала об этом. Придется подождать и посмотреть, какие чувства я буду испытывать в тот момент.
Она гордилась собой и наслаждалась вниманием, восхищением и яркими вспышками, означавшими, что ее фотографируют. Она радовалась только что обретенной способности не теряться перед лицом толпы. И вдруг Марта поняла, что совершенно забыла о своем дорогом, любимом сыне, которого ей так не хватает. Откровенно говоря, она не вспоминала Джо вот уже целый день. Вместо этого она сидела в машине Клайва, восторгаясь старинными домами, или навещала пожилую женщину, которую именовали «ее светлостью». А теперь красовалась перед собравшимися, купаясь в лучах славы.
Нет, так не годится. И Марта поступила так, как подсказывало ей сердце, — она упала на колени и разрыдалась. Вокруг засверкали вспышки — ее фотографировали вновь и вновь. Толпа дружно вздохнула, и кое-кто из собравшихся заплакал вместе с нею.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
На следующее утро, еще до рассвета, Марта потихоньку вышла из гостиницы в Уорике и зашагала по дороге к Оксфорду. Небо над головой переливалось всеми оттенками красного, но Марта, в своем нынешнем состоянии, никак не могла решить, хорошо это или плохо.
После некоторых раздумий она решила, что такое небо предвещает дурную погоду, поскольку красный цвет выглядел зловеще. Марта упорно смотрела себе под ноги, а когда все-таки подняла глаза, то увидела, что небо стало темно-серым, и только на горизонте была алая полоска. Там, несомненно, вставало солнце, хотя Марта сомневалась, что оно сумеет пробиться сквозь такую серую пелену. Запели птицы, но как-то неуверенно и робко, словно были измучены и испуганы так же, как и она.
Марта чувствовала себя несчастной и жалкой. Завтра она будет в Лондоне, и это страшило ее больше всего на свете. Зачем она вообще отправилась в путь? Сейчас ей хотелось только одного — вновь оказаться в Кингз-корт, где Лили и Джорджи скоро начнут собираться в школу. Сама она отправилась бы на работу на фабрику «Паруса и мешки Акермана», Карло храпел бы в постели, а Лондон оставался бы городом, о котором она знала лишь понаслышке.
Но ведь такой Карло ей не нужен, верно? Если бы она не поручила ему присматривать за детьми, он бы по-прежнему бродил по Ливерпулю, каждый вечер напиваясь до беспамятства. Или нет? В последнее время он, похоже, все-таки пытался начать новую жизнь.
Ребенок, сердясь на то, что его безжалостно разбудили в такую рань, затеял грубую игру в футбол у нее в животе, а чемодан оттягивал руку, и его ручка больно впивалась в ладонь. Хозяйственную сумку, которую Марта взяла с собой из дому, носить было легче, хотя бы потому, что ее можно было перебросить через плечо, когда она становилась чересчур тяжелой. Но теперь у нее было в два раза больше одежды, чем в начале пути, и обновки просто не влезли бы в старую сумку. Ноги болели, и прошлой ночью Марта вновь не сомкнула глаз.
— Проклятье! — обругала она живую изгородь, деревья и утомленных птиц. Дома, выстроившиеся вдоль дороги в начале пути, постепенно остались позади, так что она даже не заметила этого.
Мимо промчался автомобиль и остановился в нескольких футах впереди. Из него вышел Клайв. С непроницаемым лицом он обошел автомобиль и распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья. Когда Марта подошла к нему, он взял у нее из рук чемодан и сунул его в «шкаф» в задней части машины, пока она взбиралась на сиденье. Никто из них не проронил ни слова.