Бедность и богатство
Шрифт:
при желании и необходимости Господь может пятью хлебами и двумя рыбами накормить пять тысяч человек, умножив их, да ещё и останется (об этом нам рассказывает глава 14 Евангелия от Матфея). Или воду превратить в вино, как Он это сделал в Кане Галилейской (см.: Ин. 2). При необходимости Он мог бы сделать объём того, что мы называем человеческим богатством, бесконечным, потому что именно Он — источник всякого богатства на этой земле: и материального, и духовного. Другой вопрос, что человечеству при его общем (если можно вывести некий этот общий уровень) духовном состоянии, видимо, полезней ощущать ограниченность земных сокровищ. Увы, только серьёзные катастрофы, ставящие цивилизацию на грань уничтожения, заставляют нас задуматься о правильном отношении к существующим богатствам, о том, что использовать их следует рачительно.
Любопытно, что в ветхозаветные времена, до пришествия на землю Иисуса Христа у древнееврейского народа богатство не только не считалось пороком, но, наоборот, было прямым свидетельством
«ЗасмирениемследуетстрахГосподень, богатствоиславаижизнь» (Притч. 22, 4), — говорится в Книге Притчей Соломоновых. И «Венецмудрых — богатствоих» (Притч. 14, 24). То есть добродетели награждались и богатством, и славой. В псалмах Давида прочитаем: «Блаженмуж, боящийсяГосподаикрепколюбящийзаповедиЕго. Сильнобудетназемлесемяего; родправыхблагословится. Обилиеибогатствовдомеего, иправдаегопребываетвовек» (Пс. 111, 1–3). Но уже и тогда духовные люди видели опасность такого однобокого подхода к имуществу, ветхозаветные мудрецы знали о горечи и опустошении, следующих за чрезмерным попечением о материальном, и предостерегали других. Так, к примеру, написано о богатстве и бедности в книге Екклесиаста: «Ктолюбитсеребро, тотненасытитсясеребром, иктолюбитбогатство, томунетпользыоттого. Иэто — суета! Умножаетсяимущество, умножаютсяипотребляющиеего; икакоеблагодлявладеющегоим: разветолькосмотретьсвоимиглазами? Сладоксонтрудящегося, малоли, многолионсъест; нопресыщениебогатогонедаётемууснуть. Естьмучительныйнедуг, которыйвиделяподсолнцем: богатство, сберегаемоевладетелемегововредему. Игибнетбогатствоэтоотнесчастныхслучаев: родилонсына, иничегонетврукахунего. Каквышелоннагимизутробыматерисвоей, такимиотходит, какимпришёл, иничегоневозьмётоттрудасвоего, чтомогбыонпонестиврукесвоей. Иэтотяжкийнедуг: какимпришёлон, такимиотходит. Какаяжепользаему, чтоонтрудилсянаветер? Аонвовседнисвоиелвпотьмах, вбольшомраздражении, вогорченииидосаде» (Екк. 5, 9–16). Очень горькие и верные слова. Мы любим читать их и повторять: всё суета сует и томленье духа. Но что же сей премудрый проповедник нашёл доброго в этом мире? Есть ли оно, достойное нашего внимания и усилий? Есть. В конце своих рассуждений он пишет: «Вотещё, чтоянашёлдоброгоиприятного: естьипитьинаслаждатьсядобромвовсехтрудахсвоих, какимиктотрудитсяподсолнцемвовседнижизнисвоей, которыедалемуБог; потомучтоэтоегодоля. ИесликакомучеловекуБогдалбогатствоиимущество, идалемувластьпользоватьсяотнихибратьсвоюдолюинаслаждатьсяоттрудовсвоих, тоэтодарБожий» (Екк. 5, 17, 18). То есть всё-таки это труды праведные и богатство ими заработанное, при условии, что последнее не приписывается себе в заслугу, не забирает всех помыслов, а воспринимается, как дар Божий, и в этом даре есть своя доля, пользоваться которой не зазорно.
Но почему в Евангелиях от Матфея, Луки и Марка мы читаем буквально следующее: «ИисусжесказалученикамСвоим: истинноговорювам, чтотруднобогатомувойтивЦарствоНебесное; иещёговорювам: удобнееверблюдупройтисквозьигольныеуши, нежелибогатомувойтивЦарствоБожие» (Мф. 19, 23, 24; Мк. 10, 23, 25; Лк. 18, 24, 25)? Воспитанные на ветхозаветном отношении к богатству апостолы, как далее повествует Евангелие, были чрезвычайно удивлены этими словами Своего Учителя. «Услышавэто, ученикиЕговесьмаизумилисьисказали: такктожеможетспастись?» (Мф. 19, 25). Их замешательство понятно: кто тогда вообще может спастись, если даже богатым это так трудно?! Иисус же ответил: «Человекамэтоневозможно, Богужевсёвозможно». И как же после этих слов всё-таки быть с богатством? Погибель оно для человека или Божье благословение?
Глава 2
Бедностьибогатство — отГоспода
Слова Иисуса Христа о том, что «удобнееверблюдупройтисквозьигольныеуши, нежелибогатомувойтивЦарствоБожие», звучат как приговор, который вынесен окончательно и обжалованию не подлежит. Казалось бы, о чём тут ещё говорить? И, тем не менее, не всё так просто.
В житиях многих святых сообщается, что они родились знатными и богатыми. Да и в церковной книге о подготовке к исповеди ничего не говорится о таком «смертном» грехе, как богатство. В Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, мы читаем: «Хорошобогатство, вкоторомнетгреха, излабедностьвустахнечестивого» (Сир. 13, 30). А в Евангелии Спаситель берёт для Своих притч примеры из жизни торгующих и не только их не осуждает, но как бы считает само собой разумеющимся, что торговать нужно с прибылью. Так, в притче о талантах господин говорит рабу, зарывшему свой талант
Дело в том, что спасение человека от богатства не зависит. Богатство, как и многое другое в нашей жизни, нейтрально по отношению к нашей участи в вечности. И таких нейтральных вещей очень много. Вот, к примеру, современный компьютер и Интернет. Иные благочестивые прихожане задают священникам вопрос: «Является ли компьютер злом? Можно ли им пользоваться?» На этот и подобные им вопросы существует ответ: «А является ли злом нож? Не является ни злом, ни добром. Всё зависит только от того, как им пользоваться. Ведь ножом можно отрезать краюху хлеба нищему, а можно и убить человека…»
Святой Василий Великий в письмах к своему другу святому Григорию Богослову рассуждал о подобных вещах, получивших позднее в христианской этике название «адиафорных» (то есть ни добрых, ни греховных). Такие «адиафорные» вещи, однако, могут служить либо добру, либо греху, в зависимости от того, как мы их употребляем. Точно так же и богатство не является само по себе злом, а становится злом только тогда, когда оно заслоняет человеку всё остальное, когда человек делается пристрастен к нему. Более того, в письме святого Василия Великого мы встретим такое рассуждение: «Здравиеиболезнь, богатствоибедность, славаибесчестие, поеликуобладающихиминеделаютдобрыми, поприродесвоейнесутьблага; поеликужедоставляютжизнинашейнекотороеудобство, топреждепоименованныеизнихпредпочтительнеепротивоположныхим, иимприписываетсянекотороедостоинство» (св. Василий Великий. Письмо 228 (236) Амфилохию // Т. 3. СПб., 1911, с. 290). Из чего можно сделать вывод, что человеку удобнее быть богатым и здоровым, нежели бедным и больным. Что же касается бедности: есть бедность, которая просто стесняет желания человека, тогда она для человека является лекарством. А есть такая, когда у человека отсутствуют средства, необходимые для жизни. Святой Ерм, живший в I веке, считал, что при второй бедности человек становится беспомощным, как узник в кандалах, и что в таком положении душа его не может принести хороший плод для Господа, так же, как поверженная наземь виноградная лоза приносит плод гнилой и скудный. Из чего следует, что временные земные блага есть ценный дар Божий, а бедность не является лекарством универсальным, от всех болезней.
Христианское учение далеко от принципиального пренебрежения земными благами. В самой природе вещей нет зла. Зло есть лишь следствие злой, греховной воли человека. Оно заключается не в самих вещах или благах, а в извращённом, неправильном пользовании ими. Понимание смысла земных благ прекрасно изложено у святого апостола Павла. «Нетничеговсамомсебенечистого, — говорит он в связи с тем, что христиане осуждали употребление некоторых видов пищи, — толькопочитающемучто-либонечистым, томунечисто(Рим. 14, 14). Господняземляичтонаполняетеё (1 Кор. 10, 26). Длячистыхвсёчисто; адляосквернённыхиневерныхнетничегочистого, нооскверненыиумихисовесть (Тит. 1, 15). ИбовсякоетворениеБожиехорошо, иничтонепредосудительно, еслипринимаетсясблагодарением (1 Тим. 4, 4). Всёмнепозволительно, ноневсёполезно; всёмнепозволительно, ноневсёназидает… — такой общий вывод делает апостол по отношению к земным благам. — Всёмнепозволительно, ноничтонедолжнообладатьмною» (1 Кор. 10, 23; 6, 12).
Благом для человека является всё, сотворённое Господом, если оно используется в соответствии со своим назначением, в соответствии с высшей целью самой жизни и призванием человека. Но высшей целью человеческой личности является жизнь в Боге, соединение с Богом. И если на место высшей цели ставятся земные блага, эти блага перестают быть таковыми, тогда из действительных благ они становятся идолами, кумирами. «НеможетеслужитьБогуимаммоне» (Мф. 6, 24), — говорит Господь. Слово «маммона» многие трактуют просто как «богатство, материальные блага». Однако на самом деле оно означает не только богатство, но и сильное пристрастие к нему. В древней мифологии Маммон был демоном богатства и скупости, земных сокровищ и алчности. Кстати, любопытно, что также он был демоном пристрастия к знаниям и книжной премудрости, то есть и к богатству интеллектуальному. Кумиризация богатства — вот что может легко погубить богатого, вот «фактор риска» для него. Ясно, что пристраститься к «удобному» гораздо легче, чем к «неудобному». Потому и сказано: «Горевам, богатые! ибовыужеполучилисвоёутешение. Горевам, пресыщенныеныне!» (Лк. 6, 24, 25).
Пристрастие — это свойство человеческой души прилепляться, привязываться к тому, что ей дорого, теряя при этом объективное отношение к предмету увлечения. Пристрастие — вроде бы ещё не страсть, да и сам предмет пристрастия может быть и непредосудительным, например любовь к детям. Но всё дело в том, что пристрастие мгновенно ставит в душе человека на первое, самое почётное место именно то, к чему он пристрастен. И этому самому главному человек и служит. В пристрастной душе выстраивается неправильная иерархия ценностей, исходя из неё, человек каждую секунду делает неправильный выбор и соответственно удаляется от спасения. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в «Аскетических опытах» пишет, что святые отцы уподобляют монаха-подвижника, преуспевшего в молитве, орлу, а любое мелочное пристрастие петле силка; если в этой петле запутается один коготь орлиной могучей лапы, то орёл делается неспособным воспарить и становится лёгкой добычей ловца. Собственно, то же можно с некоторыми оговорками отнести и к людям, живущим в миру.