Бедный Михаил
Шрифт:
Именно эта его привычка и легла вскоре в основу моего плана отмщения.
Вас, наверное, интересует, а как же вел себя Ухватов по отношению к жене при гостях?
Грубо вел. Грубо и подло.
Притом, как мне показалось, мужчины из числа постоянных гостей Ухватова имели предубеждение против Анны. Порой разыгрывались некрасивые сценки. Анна просто выбегала из-за стола. В бинокль я видел, как она рыдает в своей комнате. Затем она выжидала, пока компания не уйдет на озеро, после чего одевалась и спешила на электричку, иногда самую последнюю.
Я еще коснусь этих ее странных отлучек, но сейчас не хотелось бы нарушать хронологию событий.
Глава пятая. ОЗАРЕНИЕ
Однажды я возвращался в Васильки из города, куда ездил ненадолго по неотложным делам. В электричке купил от скуки бульварную газетку и начал машинально перелистывать ее, думая о своем. А мысли мои были те же самые: как наказать подлеца, как доказать ему, что в мире есть, есть высшая справедливость?!
Я смотрел в некую коротенькую заметку в несколько строк и видел вместо букв самодовольного, сытого Ухватова, фланирующего в своих плавках по пляжу, видел его отвратительные жировые складки, его отталкивающей белизны кожу…
Но вот виртуальный образ ненавистного ловкача и циника задрожал и рассеялся, а буквы сложились в слова. Я вдумчиво – раз и другой – перечитал заметку, которую можно было целиком прикрыть не то что сигаретной пачкой – спичечным коробком!
Это было озарение! Да, озарение! В одну секунду я понял, как наказать того, кто не имел права ходить по земле!
Всё оставшееся до Васильков время я не переставал всматриваться в крошечную публикацию, размышляя о том, что, вероятно, тысячи людей прочитали эти строки, слегка подивились приведенному факту и тут же забыли о нем. Но во мне описанный случай замкнул некий важный контакт. Мой мозг, уже давно фильтровавший массу вариантов, в мгновение ока определил оптимальную схему. Абсолютно ясно я увидел, какими средствами мне добиться торжества высшей справедливости. Причем, извините за цветастый слог, я был избавлен от необходимости обагрять свои руки чужой кровью, пускай бы это даже была кровь преступника и мерзавца . Я ведь не палач. И уж тем более не убийца.
От меня требовалось лишь смоделировать некие условия… А дальше – дальше все зависело от воли провидения. От судьбы. От рока. От участи и доли. Причем Ухватов имел все шансы уцелеть. Такая вот русская, или, если угодно, питерская рулетка, извините за некоторую натяжку…
Вот что еще важно: озарившая меня идея гармонично накладывалась на тот факт, что Ухватов передвигался по поселку практически без одежды. Значит, не случайно все так сошлось, да? Значит, тут действительно проявилась высшая воля…
Михаил как-то застенчиво улыбнулся и похлопал себя по пиджаку в области сердца:
– Добравшись до своей мансарды, я первым делом выстриг эту заметочку. Она и сейчас со мной.
– С вами? – я подал голос впервые с начала рассказа, нарушив данное рассказчику обещание. – Нельзя ли взглянуть на нее?
Попутчик энергично покачал головой:
– Если я покажу вам ее сейчас, то пропадет вся интрига рассказа, а главное, нарушится его логика. Пожалуй, вы еще сочтете его неправдоподобным, даже мистическим. Хотя он целиком и полностью построен на реалиях. Нет, Владислав Иванович! Не сейчас. Я обязательно покажу вам заметку, но позднее, когда вы будете готовы к ее рациональному восприятию… – Он сощурился: – Владислав Иванович, скажите по-честному… Я заинтриговал вас хоть на ноготок?
– Можете быть уверены, Михаил.
И правда, начиная с этого места, я слушал его самым внимательным образом.
– Итак, обретя идею, а вместе с ней уверенность, вдохновение и душевные силы, я продолжил свои наблюдения за дачей Ухватова. И очень скоро уяснил, что в кажущемся беспорядке, царившем в доме, есть
некие закономерности, обязательные повторы.
Например, побеги Анны после того, как муж доводил ее до слез в компании своих приятелей. Больше всего меня удивляли не сами побеги – причина их была понятна, – а то обстоятельство, что Анна не появлялась на даче в течение следующего дня и даже следующей ночи, и лишь назавтра, то есть на вторые сутки после вечеринки, Ухватов самолично привозил ее в Васильки на своем «Форде».
Где она пропадала целый день и две ночи? Почему Ухватов реагирует на ее отлучки довольно спокойно? Почему не пытается раздуть скандал в своих интересах? Здесь таилась какая-то загадка, и я должен был разгадать ее прежде; чем двигаться дальше.
Дважды я проследил за Анной, а параллельно собрал кое-какую информацию на стороне, благо это оказалось простым делом.
Анна уезжала к своей матери, нуждавшейся, болезненной женщине, которая занимала небольшую комнатку в перенаселенной, убогой, пьяной коммуналке. Здесь Анна провела многие годы своей жизни, отсюда она вырвалась, выйдя замуж за Ухватова, и сюда же должна была вернуться после развода, если, конечно, последний состоялся бы по причинам, выгодным Ухватову. Надо отметить, что Анна помогала матери в меру своих возможностей, но ведь этот подлец почти не давал ей денег!
Стало мне понятно и то, почему Ухватов как бы поощрял эти «побеги» своей жены. Он-то знал, что больше ей деваться некуда, только в коммуналку, а там у него имелся свой шпион. Ухватов ставил на то, что нервы у Анны однажды не выдержат, и она сблизится с первым же человеком, который скажет ей ласковое слово, тут-то ей и крышка! Ну разве не подлец?!
Между прочим, сам Ухватов был весьма охоч до «клубнички» и расслаблялся на всю катушку. Что правда, постоянной любовницы у него не было. Его привлекали исключительно девушки по вызову, всякий раз новые. Развлекался он где-то на их территории и никогда ни одну не привозил в Васильки. Иными словами, у этого кабана было правило – «не гуляй, где работаешь и где живешь», от которого он никогда не отступал. В Васильках, к примеру, тоже хватало дам и девиц известного сорта, но Ухватов откровенно их игнорировал. А может, ему вполне хватало девушек по вызову? Не знаю. Просто хочу отметить, что даже у такого циничного мерзавца были свои принципы. И эти принципы идеально укладывались в мою схему.
То есть тут вот что обязательно повторялось: если Анна сбегала в город, скажем, сегодня вечером, то можно было держать пари, что в Васильках она появится не раньше, чем послезавтра. Можно было заключать и второе пари, а именно: назавтра после ее бегства Ухватов вернется из города очень поздно, один, в прекрасном расположении духа и почти сразу же по приезду пойдет купаться на озеро, пускай бы на дворе стоял самый глухой час ночи.
Что касается Стряпухи, то по ней можно было сверять часы: она ложилась спать около половины десятого вечера и просыпалась ровно в половине пятого утра. Причем, за всю ночь ни разу не выходила во двор.
Садовник же бодрствовал в ожидании хозяина. Затем он принимал от Ухватова его одежду, приносил тому из холодильника две бутылки пива и ставил машину в гараж. Это повторялось почти с автоматической последовательностью.
Я также задался простым, но весьма важным для меня вопросом: встречает ли Садовник хозяина, когда тот возвращается с ночного купания? Дело в том, что Ухватов плескался иногда по часу и больше, а иногда ограничивался коротким заплывом. Причем независимо от погоды. Никогда нельзя было угадать, как долго он пробудет на озере. Его возвращение вполне могло совпасть с коротким сном Садовника. Но если такое случится, станет ли Ухватов будить сторожа? Для меня этот вопрос был принципиальнейшим.