Бедолага Тиндарей
Шрифт:
– Из Афин к нам едут гости, дорогая. Готовься.
Выяснилось, что гости те проездом, ночь попируют и уедут утром.
То было восхитительное приключение. Полно мужчин за накрытым столом, вино льется рекой, звучат тосты, обрывки песен, смех, рассказы гостей – шумно, весело, вечер зажег огни, Леда осторожно, бочком-бочком выходит из зала – там ее ждет молодой человек из приезжих. Юный, красивый, но имя его позабыла царица со страху. Вместе они исчезают в звездную ночь, пропадают в высокой траве, что надежно прячет их до утра. Боги великие, что он с ней делал. Леде никогда и ни с кем не
Накувыркавшись всласть, Леда под утро вернулась с опаской – нет, никто не хватился, никто не заметил – гости вповалку все спят за столом вместе с мужем. Парень хитрО подмигнул ей, и смело, прямо при спящих гостях, аккуратно сажает царицу к себе на коленки – будто присела она отдохнуть на подушки, да перепутала – вместо подушки вдруг оказалось – мужчина в нее погружается глубже и глубже – страх и азарт заставляет обоих вновь получить удовольствие и не попасться.
Леда совсем утомилась – ее тело звенело всю ночь, принимая чужие желанные ласки, а удовольствие лилось непрерывной рекою. Партнер тоже доволен теплым приемом в доме царя Тиндарея.
***
– Дочка. Красавица. Словно луна – радуется Тиндарей очередному ребенку – Назовем ее Елена. Елена-луна. Ты не против, дорогая?
Леда, конечно, не против. Так и живет их семейство – в мире, согласии, пусть не богато, но вполне приемлемо по меркам их небольшого государства. Дети тем временем подрастают, и Леда отчетливо видит – младшая девочка красоты просто невероятной. Тиндарей озадачен – видно опять Зевс вмешался как будто.
Старшая дочь Клитемнестра тоже обещает стать красавицей, она вся в отца, от матери только невысокий лоб, да красиво изогнутые брови, но эта девочка – чем дальше, тем больше становится ясно, что красоты такой еще не видел свет. На сей раз Леда абсолютно спокойна. Она найдет, что сказать любимому мужу.
– Конечно она – дар Зевса, а как иначе? Мы с тобой тогда ложились спать, я только ноги развела, любимый, для тебя, как вдруг яйцо откуда ни возьмись, и прямо мне туда…
– Яйцо? – удивление Тиндарея вполне понятно.
– Да, любимый. – как ни в чем ни бывало, отвечает Леда – Затем, как обычно, очень-очень нежно, ты пропихнул то яйцо глубже, что я могла поделать? Дорогой, ты умудрился его не повредить – настолько ты со мною ласков. Так во мне яйцо и находилось. Взгляни – как наша девочка хрупка – то скорлупа ее хранила все девять месяцев.
– Действительно. – согласился Тиндарей. – Она хрупка и так красива уже сейчас. Что будет дальше?
Потому, как мы знаем, следующим утром царь Тиндарей отправился в святилище с дарами и просьбами к богам. Однажды мы повстречали его на тропинке вдоль берега реки Эврот, сгибавшегося под тяжестью своей ноши. Царица Леда забыла присоединить к дарам в собранной корзинке список всех богов, и Тиндарею пришлось положиться исключительно на свою память. Так он невольно обидел Афродиту – совсем забыл о ней спартанский царь. Ничего не принес ей в подарок. Капризная богиня поклялась отомстить – отыграться на его дочерях, а простодушный Тиндарей даже не подозревал об этом.
3.
Время бежит, вот уже старшая дочь Клитемнестра – невеста. Девочка обворожительна, локоны вьются, глаза голубые, а губки, а кожа – нежность сама отступает пред образом юной прелестной девицы.
Торопится царь Тиндарей выдать замуж такое созданье. Просит руки ее царь Писы Тантал, сын Бротея. Может не самый богатый и знатный жених, зато любит избранницу – все обещает счастливый и долгий им брак. Клитемнестра согласна, глаза опустила, зарделась – это от счастья – решил Тиндарей. И, в общем, правильно понял. Скоро свадьбу сыграли. Год не прошел, как ребенок родился в счастливой семье – Клитемнестра с той поры еще больше похорошела. Материнство красит женщину, счастливую – в особенности. Только вот счастье иной раз кончается – зачастую внезапно.
***
Правитель Микен Агамемнон несметно богат. Источником такого богатства служила дань, которою он обложил все известные царства в округе. Силою, хитростью – но заставил платить ему всех – за защиту, за право проезда, за все, что угодно, и контролировал жестко доходы.
Вседозволенность – очень коварная штука. Царь Агамемнон скоро решил, что ему-то все можно. И не видел преград, позабыл о морали, о чести, а слов то таких как добро, сострадание, вовсе не помнил. А зачем? Все можно купить, отобрать, убить, если надо – все спишется. Власть и богатство идут рука об руку, греют друг друга, что еще нужно?
Внешне холеный, циничный и важный – царь раздобрел очень скоро – из невысокого крепкого паренька Агамемнон сам не заметил, как превратился в солидного с лысиной дядьку, брюшко скрывала туника из шелка – самого редкого в здешних краях, привозного, перстни блестели на пальцах, и цепь золотая опутала шею. Тонкие губы привыкли к надменному изгибу, хищный прищур его глаз заставлял трепетать приближенных, а выраженье лица дополняло портрет – только наивный мог полагать, что с Агамемноном можно договориться.
Вот и царь Писы Тантал, дальний родственник царя Микен, был из последних, кто думал, будто родство, хоть и дальнее, может помочь. Что Агамемнон предоставит отсрочку по платежам. И чем черт ни шутит, может быть сжалится над небогатым домом царя Писы царь Агамемнон – увы, но Тантал ошибался.
Он попросил Клитемнестру присутствовать на приеме высокого гостя – вместе с младенцем. Тантал очень надеялся – родственник все же ему Агамемнон, увидит он молодую семью и поймет, что расходы растут, и не может сейчас царь Тантал выплатить дань.
– Даст нам отсрочку, войдет в положенье – говорит Тантал жене.
– Будем надеяться – та отвечала.
***
Дальше события вышли из под контроля. Едва Агамемнон услышал – денег нет, быть может, попозже и по частям – коршуном взвился микенский владыка, громко кричал, грязно ругался – так и сыпал оскорблениями в адрес своего небогатого родственника. От такой сцены Клитемнестра застыла в ужасе, прижала ребенка к груди. Она так старалась – стол накрывала, цветами украсила дом, чтобы высокий гость остался доволен, и вот что из этого вышло.