Бег в золотом тумане
Шрифт:
Сергей сморщился и жалобно констатировал:
– - Черного хлебом не корми, а дай Слово молвить!
Измучил ты нас своими кроссвордами! Перевернул всё внутри! Не надо так делать! А не то я повернусь и уйду. И на золото наплюю!
Дождись, когда куча ''зелени" будет лежать у нас в кармане, тогда
хоть о Юрском периоде рассказывай!
– - Ты, Серый, зануда. Не можешь понять простых вещей! Мне
Федя поднял настроение до невиданных высот! Ты порадуйся!
Но Кивелиди
"Нашёл - молчи, потерял - молчи!"
И, чтобы раз и навсегда избавить друга от депрессии, я вытянул руку вперёд ладонью вниз, развёл пальцы веером, растопырил ноги и голосом всенародно любимого Муслима ибн Магометовича Магомаева запел:
" Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала!"
А я на этой свадьбе водку пил!
И мне на этой свадьбе было места мало!
Невесту друга с детства, нежно я любил!
Ну, как? Лейла смотрела на меня с восхищением. У Житника и Феди лица остались прежние, то есть - хмурые. Серёга, улыбаясь, махнул на меня рукой:
– - Ладно, чеши, пока есть здоровье!
–
А Наташа заказала ещё спеть о любви. Я хитро прищурился и начал:
– - Пролог геолога: Ты красивая женщина! А была бы ещё красивее -
потеряла бы что - то Земное. Это закон природы! Один мой приятель, увидев совершенную красавицу, воскликнул:
"Безнадежно, безнадежно красивая". И добавил: "Красота должна быть с изъяном". А теперь слушай...
Без возлюбленной бутылки - тяжесть чувствую в затылке!
Без любезного винца - я тоскливей мертвеца!
Но когда я пьян мертвецки, веселюсь по-молодецки!
И горланя, во хмелю, Бога истово хвалю!
Наташа ожидала чего-то более лиричного. Но я не оправдал её надежд. Юрка, заметив огорчение на лице девушки, зашипел:
– - Давай, топай отсюда! Смотришь на нас со своей "кривой
колокольни" и ни шиша не видишь! Мы тебе не козявки, а люди! И кое - что видели в жизни. Не такие, как ты ломали себе шейки!
Я понимал, что Юрка не тот человек, который может оценить поэзию вагантов, да ещё в моём исполнении, поэтому не стал с ним дискутировать о том, что я "вижу со своей колокольни".
Я подкрался к предыдущей "жертве своего длинного языка" и с энергией, достойной лучшего применения, затеял разговор
– - Федя, милый, давно хотел тебя спросить, -- ты знаешь, для чего нужны насечки на твоей чайной палочке?
– - Не знаю. Веревочки, наверное, разные для нужды какой накручивать.
– - Не веревочки, кормилец, а кое-что очень похожее. Эту деревяшку чабаны наверное потеряли. У каждого есть такая палочка.
Я тебе сейчас всё расскажу: Сижу как - то у них в юрте, горячими лепешками, мясом жаренным объедаюсь. Парная ягнятина -- пальчики оближешь! А перед лицом палочка, как у тебя, болтается на ниточке.
Я спросил чабана, что это такое. И он, улыбаясь,
объяснил: "Это, -- говорит, -- палочка чтобы ришта наматывать.
Червяк такой есть, тонкий и длинный, метр почти. Живет под кожа у
человек, и один раз в год из нога вылезает яичка ложить". И пояснил
мне, что если начнешь руками этого червяка наружу вытаскивать, он рвется сразу и дохнет... Нежный гад! А остаток в ноге начинает гнить. И хана тогда человеку... А палочка эта -- выручалочка. Вылезет червяк на сантиметр, а чабан обернет его нежно так вокруг палочки и привяжет ее рядом с червячной норкой к ноге. И так: сантиметр за сантиметром, день за днем, пока всего не вытащит!
Ну, пока, дорогой... Как говориться -- приятного аппетита! Палочку-то не выбрасывай. Пригодится...
Я шёл к палатке и даже спиной чувствовал волны гнева, излучаемые Федей.
"Так тебе и надо, "работничек ножа и топора". Получи фенечку, за
Убиенных товарищей!"
***
Пыль в штольне почти осела, но газа было полно. Дыша в самоспасатель, я осмотрел плоды своего труда. Породу раздробило неплохо, -- вся рассечка была усыпана белой кварцевой крошкой, среди которой густо блестели чешуйки, зерна и куски золота самой разной величины. Некоторые самородки были раздавлены и причудливо изогнуты и закручены.
Кварцевая жила сократилась в мощности, особенно внизу, и напоминала теперь клин, обращенный острием вниз. Тупой его конец на высоте около полутора метров упирался в блокирующий разрыв, круто погружавшийся по направлению рассечки. Скоплений золота стало меньше, но в площади они увеличились. Было ясно, что золотоносной породы осталось чуть меньше четверти кубометра. И ковырять ее будет не трудно -- отладка пары неглубоких шпуров, пробуренных по плоскости блокирующего разрыва,