Бег вслепую
Шрифт:
Продолжая бриться, я подумал, что то, что привело Слейда из Лондона в Акурейри, должно иметь большое значение. Сделав завершающее рискованное движение бритвой возле адамова яблока, я сказал:
— Так, значит, груз был более важным, чем ты мне говорил.
Я пустил холодную воду и смыл с лица остатки мыльной пены.
— … этот проклятый груз, — сказал он.
— Сожалею, — извинился я. — Но я не расслышал. Вода попала в уши.
Было видно, что он сдерживает себя с трудом.
— Где груз? — спросил он с деланным спокойствием.
— Где он находится в данный момент, я не могу тебе сказать. — Я начал энергично вытирать свое лицо. — Вчера в полдень его отобрали у меня четыре неизвестные особи мужского пола, но ты наверное знаешь об этом от Грахама.
Он повысил голос:
— И ты позволил им его забрать — просто так!
— В тот момент я ничего не мог поделать, — заметил я невозмутимо. Я кивнул в сторону Грахама. — А в чем заключалась его роль в данной операции — если мне можно об этом узнать?
Слейд сложил руки на своем животе.
— Мы думали, что они будут следить за Грахамом — вот почему мы включили в дело тебя. Мы решили, что они попытаются блокировать Грахама и позволят тебе спокойно добежать до голевой линии.
Я не поверил этому объяснению. Если они — кто бы они ни были — следили за Грахамом, то он действовал весьма необычно, привлекая ко мне их внимание тем, что постоянно маячил у меня за спиной. Но я ничем не выразил своего недоверия, так как Слейд всегда был скользким типом и мне хотелось иметь что-нибудь про запас.
Вместо этого я сказала:
— Они не стали блокировать Грахама — они блокировали меня. Но возможно, они не знакомы с правилами регби; эта игра не особенно распространена в Швеции. — Я в последний раз вытер у себя за ушами и отбросил полотенце. — Так же как и в России, — добавил я, словно бы в раздумье.
Слейд поднял голову.
— И что заставляет тебя думать о русских?
Я усмехнулся.
— Я всегда думаю о русских, — сказал я сухо. — Как тот француз, который постоянно думает о сексе. — Я перегнулся через него и взял свои сигареты. — Кроме того, они называли меня Стюартсен.
— Ну и что?
— То, что они знали, кто я такой — не кто я сейчас, а кем я был когда-то. Это несомненно.
Слейд стрельнул глазами в сторону Грахама и бросил резко:
— Подожди снаружи.
Грахам ответил обиженным взглядом, но послушно вышел за дверь. Когда он ее закрыл за собой, я сказал:
— Ну что ж, теперь, когда дети покинули комнату, взрослые могут побеседовать спокойно. И где, черт возьми, ты подобрал этого типа? Я говорил тебе, что не потерплю участия в операции стажеров.
— Почему ты думаешь, что он стажер?
— Да ты сам посмотри, у него еще молоко на губах.
— Он хороший парень, — заверил меня Слейд и беспокойно переместился на кровати. Некоторое время он сохранял молчание, а потом сказал: — Так ты все-таки провалил операцию, не так ли? Все, что надо было сделать, это доставить маленький сверток из пункта А в пункт Б, и ты умудрился здесь поскользнуться. Я знал, что ты растренирован, но Боже мой мне и в голову не приходило, что ты настолько одряхлел. — Он выпрямил указательный палец. — И они называли тебя Стюартсен! Ты понимаешь, что это означает!
— Кенникен, — ответил я, не задумываясь. — Он здесь — в Исландии?
Слейд покачал головой.
— Мне об этом ничего неизвестно. — Он посмотрел на меня искоса. — Когда ты вышел на контакт в Рейкьявике, что тебе было сказано?
Я пожал плечами.
— Немного. Мне передали машину, на которой я должен был доехать до Рейкьявика через Крусьювик, после чего оставить ее на стоянке перед отелем «Сага». Так я и сделал.
Слейд издал глубокий гортанный звук.
— Никаких проблем не возникало?
— А они ожидались? — спросил я мягко.
Он раздраженно затряс головой.
— До нас дошли сведения насчет того, что может что-то произойти. Мы решили, что будет лучше изменить твой маршрут. — Он поднялся с выражением сильного неудовольствия на лице и подошел к двери. — Грахам!
Я сказал:
— Мне жаль, что все так получилось, Слейд, на самом деле жаль.
— Пустые сожаления ситуации не исправят. Нам остается только посмотреть, что мы можем спасти из этих обломков. Черт возьми, я вовлек тебя в операцию только потому, что Департамент испытывает недостаток кадров, а теперь из-за твоей глупости оказалась раскрытой целая страна. — Он повернулся к Грахаму. — Свяжись с Департаментом в Лондоне, я подойду к телефону внизу. И позвони капитану Ли в аэропорт, я хочу, чтобы самолет был готов к вылету через пять минут. Мы должны двигаться быстро.
Я деликатно кашлянул:
— Я тоже?
Слейд взглянул на меня с ненавистью.
— Ты! Ты уже сделал достаточно для того, чтобы провалить эту операцию.
— Хорошо, тогда чем я должен заниматься?
— Можешь убираться хоть к дьяволу, лишь бы подальше с моих глаз, — сказал он. — Возвращайся в Рейкьявик и затворись со своей подружкой на весь остаток лета. — Он повернулся и наткнулся на Грахама. — Какого черта ты здесь дожидаешься? — проревел он, и Грахам исчез.
Слейд остановился возле двери и произнес, не оборачиваясь:
— Но тебе лучше не забывать о Кенникене, поскольку я не пошевелю и пальцем, чтобы остановить его. Клянусь Богом, я надеюсь на то, что он прижмет тебя к ногтю!
Дверь захлопнулась, и, устроившись на кровати, я погрузился в состояние глубокой задумчивости. Я знал, что если я когда-либо снова повстречаюсь с Кенникеном, то это будет встреча со смертью.
Глава вторая
1
Элин позвонила, когда я заканчивал свой завтрак. По потрескиваниям в трубке и из-за слабой слышимости я понял, что она использует радиотелефон, установленный в «лендровере». Большинство автомобилей, путешествующих на большие расстояния, оснащены в Исландии радиотелефонами — средство безопасности, которого требуют сложные природные условия острова. Это обычное объяснение, но оно не содержит всей правды. Дело в том, что исландцы любят говорить по телефону и являются одной из самых болтливых наций на земле, занимая третье место в мире сразу вслед за Соединенными Штатами и Канадой по количеству телефонных звонков на душу населения.