Беги домой
Шрифт:
— Ну извини, милочка.
— Может, завтра или в среду.
— Ладно, не могу дождаться, когда увижу тебя. Этот… как бишь его… придет?
Лоррейн сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться. Конечно, мать «забыла» имя ее мужа, чтобы подразнить ее.
— Не думаю. У него занятия на этой неделе практически каждый вечер.
Они попрощались, и Лоррейн вздохнула, положив трубку. Она влюбилась в Джона с первого взгляда, когда встретила его на занятиях по карате. Ей как раз исполнилось тридцать, самое время выходить замуж. Так она решила. Правда, мать
Мевис была закоренелая хиппи и выглядела так, словно прилетела из прошлого. Она носила свободные пестрые платья с множеством побрякушек, ее длинные светлые волосы немного завивались на кончиках, и, как ее дочь, она выглядела лет на десять моложе своего возраста. Вздохнув, Лоррейн затолкала мысль о Мевис и Джоне на задворки своего подсознания и начала перебирать бумаги и фотографии, лежавшие на ее столе.
Она внимательно изучала фотографию молодой девушки, которую передали час назад, когда внезапно в дверь снова постучали.
— Войдите, — сказала она, думая, что это опять Картер, но это был не Картер.
— Привет, босс, — сказал Люк, войдя в кабинет.
Он взял стул, который стоял у ее стола, переставил к подоконнику, затем уселся и принял излюбленную позу: руки на затылке, нога на ногу. Откинувшись назад так, что передние ножки оторвались от пола, он стал раскачиваться.
Лоррейн часто снилось, как стул падает и Люк разбивает голову о батарею. Вспоминая об этом, она начинала улыбаться — не потому, что была кровожадной, да и Люк ей нравился, просто у нее было странное чувство юмора: мамины гены.
Люк открыл было рот, но Лоррейн опередила его.
— Кажется, в Ньюкасле сегодня плохой день. Пропала Трейси Скотт, она не появлялась дома уже два дня. — Лоррейн показала на фотографию пальцем. — Красивая девочка. Ей только четырнадцать.
— М-да… — Люк вздохнул и посмотрел на Лоррейн.
Она знала этот вздох: неприятности надвигаются.
— Что? — Ей требовалась определенность.
— Пропала еще одна девочка.
— Боже! — У нее засосало под ложечкой в предчувствии новых неприятностей.
— Шестнадцать лет. Пропала вчера. Ее зовут Джейд Соммербай. Так как ей шестнадцать, ее не ставили в список пропавших. Все выяснилось десять минут назад.
— Здесь может быть какая-либо связь?
— Пока рано говорить… Скорее всего нет. Пока нет никакой очевидной связи. — Люк покачал головой.
— Они были предоставлены сами себе? Что родители?
— Трейси Скотт жила в нормальной семье. О Соммербай мы пока еще мало выяснили.
— Дай мне знать, как только появится какая-либо информация.
Люк кивнул.
— Есть ли новости о последнем трупе?
На этот раз Лоррейн покачала головой.
— Но знаешь, у него было по шесть пальцев на ногах. Это трудно переоценить, ведь от тела ничего не осталось:
— По шесть пальцев на ногах! — Люк наклонился вперед так резко, что Лоррейн испугалась, как бы не случилось, как в ее снах. — По шесть пальцев на ногах! — повторил он. — А сколько тело пролежало в земле?
Удивленная его заинтересованностью, Лоррейн пролистала бумаги.
— В предварительном заключении Скотти сказано, что тело пробыло в земле пятнадцать лет. А что, ты что-то знаешь, чего я не знаю?
— У Джека Холланда было по шесть пальцев на ногах.
— А ты знал этого Джека Холланда?
— Еще бы, — кивнул Люк. — Двадцать лет назад, когда я переехал сюда со своими бабушкой и дедушкой, я был не просто новым ребенком в районе, а новым черным ребенком. В те времена в Хоктоне жили всего два или три негра. Джек Холланд, плохой парень, был добр ко мне и другим детям. Он просто малость скрашивал нам жизнь, понимаешь? По вечерам мы все вместе играли в футбол. Он иногда угощал всех нас конфетами. А потом Джек вдруг исчез — это было где-то в середине восьмидесятых. Мы все думали, что он смылся с кем-то. Я иногда навещаю его мать. Приношу ей картошку и рыбу. Она слепа как летучая мышь, и у нее старческое слабоумие. Она думает, что я Джек.
— И Джека не было все эти годы? — Лоррейн почувствовала, как ее пульс начал учащаться.
— Точно, — уверенно кивнул Люк.
— Ну что ж… Это уже прогресс. Осталось выяснить, зачем кому-то понадобилось отрубить ему голову. Ума не приложу, какой в этом смысл. А ты? — с надеждой в голосе спросила Лоррейн.
— Все, что я знаю, так это то, что иногда к Джеку приходили довольно сомнительные элементы общества. — Люк улыбнулся. — Так что прости.
— Ладно. Ты и займешься этим. Может, тебе удастся что-то раскопать, чует мое сердце, что между этими трупами есть связь.
Люк кивнул, потом ухмыльнулся:
— Это смешно, три других тела всплыли в огороде суперинтенданта Кларка. Жаль, что меня там не было. Хотелось бы посмотреть на его реакцию.
— Да уж, — усмехнулась Лоррейн. — У него чуть не случился удар. Ему повезло, что он жил в этом доме всего год. До того, как Кларк купил этот дом и начал его ремонтировать, в нем никто не жил.
Все еще улыбаясь, Люк поднялся и пошел к двери. Выходя, он спросил:
— Твоя мать уже вернулась?
— Да. — Лоррейн закатила глаза. — Она уже в городе.
— Тогда передай ей мои лучшие пожелания. Я думаю, что Канада после ее визита никогда уже не будет прежней. Во всяком случае, скажи ей, что я закину ей видеокассету примерно в субботу.
— Что еще за видеокассета?
— Да там что-то про «Власть цветам». [1] Кассета валялась у тетушки на чердаке.
1
Власть цветам— один из лозунгов хиппи. — Примеч. ред.