Беги, если сможешь
Шрифт:
— Мне нравится такой подход, но я все время думаю, что упустила что-то. Надо было назначить ей персональную медсестру, но у нас только что было собрание по поводу финансирования…
Из-за бюджетных ограничений персональные медсестры приставляются только к самым нестабильным пациентам. Хизер никак не дала нам понять, что у нее снова появились суицидальные мысли.
— Если бы вы и попросили приставить к ней сестру, вам бы отказали.
Он был прав, но я все же могла попытаться.
— Вы правильно сделали, что вернули ее в отдельную палату. Несчастье могло случиться,
— Это правда. Но иногда даже один день может все изменить.
— А потом что-нибудь могло снова ее сломить, — сказал он и заглянул мне в глаза. — Вы сделали все, что смогли.
Я вертела кружку в руках, избегая синего взгляда Хизер, который теперь казался мне сердитым и обвиняющим, словно она повторяла мои мысли: ты должна была спасти меня, ты все упустила!
Кевин наклонился ко мне через стол.
— Вы все сделали правильно.
Я смотрела ему в лицо, тщетно пытаясь найти хоть малейший признак неискренности.
— Вы не виноваты в ее смерти.
Я улыбнулась.
— Спасибо за поддержку. Я переживаю тяжелее, чем сама думала.
— Надо бы нам…
Он осекся, услышав писк пейджера, и разочарованно взглянул на экран.
— Служба зовет. Если захотите поговорить еще — обращайтесь.
— Хорошо.
После того как он ушел, я еще немного посидела, разглядывая свое отражение в окне и гадая, что он хотел сказать. Я сунула фотографию Хизер в карман и собрала посуду — чашка Кевина еще хранила тепло его рук.
Глава 14
На следующий день в газете появился некролог Хизер и объявление о ее похоронах — там же, где похоронили Пола. Мне вспомнилось, как я, оцепенев, стояла у его могилы и слушала стук земли по гробу. Как тяжело должно быть Даниэлю! Мне хотелось пойти на похороны из уважения к Хизер, но я не была уверена, что это хорошая идея, — пусть даже врачу приличествует появиться на похоронах пациента. Но лишний раз расстраивать Даниэля не хотелось. В конце концов я решила навестить могилу Пола, где давно не была, и по возможности издалека посмотреть на похороны.
День похорон выдался солнечным, но холодным — у меня замерзли руки и лицо. Я надела черный плащ, серый с кремовым шарф, который нравился Полу, и большие солнцезащитные очки. Положив на могилу тигровые лилии, я заметила, что кто-то посадил рядом цветущий кустарник. Я присела на корточки и увидела крошечную пластмассовую белую собачку — она была похожа на нашего пса Чинука, который умер за год до Пола. У меня на глаза навернулись слезы: Лиза навещала могилу отца.
В отдалении показалась процессия, движущаяся в сторону могилы Хизер. Людей было немного. В этом не было ничего удивительного — Хизер упоминала, что у нее мало родственников, а Даниэль рассказал, что она рассорилась со всеми друзьями.
Когда церемония закончилась, люди стали прощаться с Даниэлем и расходиться. Он немного постоял
«Прости, что не помогла тебе».
— Что вы здесь делаете? — раздался мужской голос позади меня.
Я обернулась. Это был Даниэль.
— Просто хотела проститься с Хизер. Извините за вторжение.
Я смахнула слезы и повернулась, чтобы уйти.
— Подождите, — сказал Даниэль.
Я замерла.
Он смотрел мне в глаза, и во взгляде его уже не было злобы — только усталость и печаль.
— Я должен извиниться перед вами.
Я расслабилась и перестала судорожно сжимать ручку сумки.
— Вы не должны…
— Нет, должен. Я вам столько всего наговорил на парковке. — Он покачал головой. — Это было нечестно. Просто я увидел ее вещи, нашу фотографию… — Он уставился на цветы на могиле и судорожно сглотнул. — Она пыталась покончить с собой, пока мы жили вместе. Это случалось и до того. Я не буду подавать на вас в суд. В любом случае виноват только я. Надо было раньше отвезти ее обратно в центр.
— Не уверена, что это помогло бы, Даниэль. Мне казалось, что ей там было не очень хорошо.
— Ей там было отлично. Проблемы начались, когда мы уехали.
— Возможно, но Хизер чувствовала, что они давят на нее уговорами вернуться. И в центре явно не уважали ее личные границы и желания.
— На нас никто не давил — они просто хотели знать, как у нас дела.
— Вы уверены? Может быть, они просто хотели, чтобы вы вернулись? Хизер упоминала, что вы жертвовали им деньги.
— Мы сами так решили. Вы потому сюда сегодня пришли? — резко спросил он.
— Нет, не потому. Простите, что расстроила вас. Мне хотелось проститься с Хизер. Она была замечательным человеком. Мне жаль, что я не смогла ей помочь.
Даниэль глубоко вздохнул.
— Вы же пытались. Вы единственная, кто ей помогал. Вы ей очень нравились…
Единственная…
Темная вода, запах песка и земли… В этих словах звучит что-то знакомое. Я на реке с Аароном, в мои колени больно врезаются холодные камни. «Ты единственная», — говорит он.
Я смотрела на Даниэля, но мысли мои витали в прошлом.
— Помоги мне, или я не смогу ее исцелить.
Аарон обнажен, и я стою перед ним на коленях. Он берет мою руку и кладет ее на свой член, потом нажимает мне на затылок.
— Я не знаю как, — говорю я.
— Доктор Лавуа? Вы в порядке?
Даниэль встревоженно смотрел на меня.
Я пыталась подобрать слова, но у меня кружилась голова. Все становилось ужасающе ясно. Были ли другие жертвы? Мне вспомнились медитации наедине с с женщинами, долгие прогулки. Он говорил, что хочет «исцелить ее». О ком шла речь?