Беги, если сможешь
Шрифт:
Он ничего не отрицает, но и не признает.
— И я это так не оставлю.
— Но ничего не произошло. Я все еще здесь. — Он сделал глубокий вдох, потянулся обеими руками вверх, потом выдохнул, сцепил руки перед грудью и опустил их, после чего дружелюбно посмотрел на меня. — Свет наблюдает за нами. И он знает, что я не сделал ничего дурного.
— Закон запрещает растление малолетних.
— Если бы ты была права, меня бы арестовали.
Собственное бессилие сводило меня с ума. Он был достаточно умен, чтобы
— Ты стала врачом. Тебе, наверное, пришлось нелегко после смерти мужа.
Откуда он столько обо мне знает? Это Лиза ему рассказала? Представив, как они обсуждают меня и что он мог ей обо мне наговорить, я пришла в ужас, но промолчала.
— Лиза сказала, что ты не веришь в жизнь после смерти, что наши близкие могут навещать нас. Но если ты не веришь во что-то, это еще не значит, что оно не существует.
Я не собиралась играть в эти игры.
— Мне надо поговорить с дочерью.
Он улыбнулся, взял телефон и сказал кому-то:
— Пожалуйста, приведите ко мне Лизу Лавуа. Спасибо. — Положив трубку, он обратился ко мне: — Встань поближе к огню, ты же замерзла.
Мне вспомнилось, как мы сидели у огня после купания, как он завернул меня в полотенце и усадил к себе на колени. Моя мать отвернулась. Неужели она знала, что происходит? От этой мысли мне стало нехорошо.
Увидев, что я не двигаюсь с места, Аарон сказал:
— Ты никогда мне не доверяла, хотя я и не понимал почему. Я всегда любил тебя, и мне казалось, что нас что-то связывает.
Он заглянул мне в глаза, и я снова ощутила тошнотворную неправильность происходящего, знакомую еще с детства. То, что в глубине своей извращенной души он верил в собственные слова, делало их еще хуже.
— Я делал все, чтобы помочь тебе и твоей матери.
— Помочь? Да ты просто больной педофил! Я позабочусь о том, чтобы весь мир узнал, что ты мошенник. Твой центр скоро закроют.
Он молча склонил голову, рассматривая меня, после чего спокойно сказал:
— Мои ученики верны мне и благодарны за мою помощь. Твои угрозы бессмысленны.
Дверь открылась, и Аарон встал.
— Лиза, добро пожаловать.
Она уже здесь? Может быть, она ждала где-то неподалеку? Я обернулась. Вместе с Лизой в комнату вошел пожилой мужчина. Волосы падали Лизе на плечи густыми волнами, на ней были черные лосины и бежевый свитер.
Я шагнула навстречу:
— Лиза!
Вошедший с ней мужчина загородил ее от меня.
— Отойдите, пожалуйста, — сказала я и вдруг поняла, что передо мной стоит Джозеф. В отличие от брата, время не пощадило его: он исхудал, побледнел, под покрасневшими глазами залегли темные круги, а волосы поредели. У него был вид тяжело больного человека.
Лиза подошла к Аарону, а он обнял ее за плечи и принялся поглаживать ее шею, там, где проходила яремная
— Лиза, с тобой все в порядке? — спросила я, решив пока что не обращать внимания на Джозефа.
Она даже не взглянула на меня, но посмотрела на Аарона, словно спрашивая разрешения заговорить. На ее лице было написано обожание, а вся поза выражала покорность.
— Расскажи, о чем мы говорили утром, — велел Аарон.
Лиза повернулась ко мне — в ее глазах горел гнев, но голос звучал спокойно.
— Здесь очень интересно, я узнала много нового о медитации и духовности. Я стала спокойнее, потому что попала туда, где мне помогут.
Я изучала ее лицо в поисках признаков усталости или стресса, но она выглядела здоровой и отдохнувшей. Это меня успокоило, но вместе с тем и испугало — мне не хотелось думать, что Аарон оказывает на нее хоть какое-то положительное влияние, но надо было признать, что так хорошо она не выглядела уже много лет.
— Лиза, я рада, что с тобой все хорошо.
— Все в порядке. Мне тут нравится. Мы подружились.
Она улыбнулась Джозефу, и тот улыбнулся в ответ, но мне не понравилось выражение его лица — от него исходила какая-то лихорадочная энергия, словно он опять впал в маниакальную фазу. Мне вспомнилось, как он стоял над Мэри, как улыбнулся, когда она закричала.
Я подавила в себе приступ паники.
— Они кажутся друзьями, но, если ты не будешь во всем их слушаться, они отвернутся от тебя.
В глазах Лизы полыхнул гнев. Значит, она еще не утратила свою личность. К сожалению, гнев этот был обращен на меня.
— Ты злишься, потому что я тебя не послушала. Я счастлива. А ты пытаешься снова мною командовать. Ты думаешь, что знаешь, как лучше? Думаешь, с тобой я в безопасности?
— Со мной?
О чем она?
Она осеклась и взглянула на Аарона. Он кивнул.
— Мы же с тобой уже говорили: чтобы отпустить негативные мысли, надо проговорить все, что с тобой произошло.
Она повернулась ко мне, и в глазах у нее заблестели слезы.
— Мама, это был Гаррет.
— О чем ты?
— Он изнасиловал меня.
У меня перехватило горло. «Нет, только не Гаррет!» Я лихорадочно пыталась осмыслить услышанное и потрясенно глядела на дочь, чувствуя, как у меня колотится сердце.
— Все началось, когда мне было тринадцать, — продолжала Лиза. — Ты все время была в больнице.
В последних словах не прозвучало ни гнева, ни горечи. Это было поражение — ребенок отчаялся докричаться до своей матери и сдался.
— Пару дней назад он нашел меня на причале, купил мне кофе, сказал, что хочет за все извиниться. Поэтому у меня и случилась передозировка — он что-то мне подсыпал. Потом все уже было не важно. Ты сразу решила, что я снова вернулась к наркотикам.